— Ты тоже, братик, — голос девушки потеплел. — Но сейчас ты должен быть с теткой.
Глубоко вдохнув, она пошла вперед. Коллиль как раз подходил к широкому входу во дворец со старой резной лестницей из девяти ступеней. Подавив желание спрятаться, Туа-Онче запахнулась в плащ и стала ждать его ровно на границе света и тени.
— Туа! — фамильярно заворковал начальник стражи, растекаясь сальной улыбкой на широкой харе. — Ты как всегда прекрасна! Цветы бледнеют рядом с тобой.
— Ты сильно задержался, Коллиль, — с трудом контролируя голос, оборвала его княжна. — Твои воины вернулись три дня назад.
— А ну, цыц! — от улыбки не осталось и следа. — Я один сделал для Уекахуа больше, чем все войска твоего деда и этого болвана Пеликана. Где Такоциан?
— Дедушка очень болен, к нему нельзя, — Туа-Онче встала посреди коридора, заслоняя дорогу в большой зал.
— Тебя забыл спросить! — И Коллиль схватил ее за руку, сдвигая в сторону.
Он схватил ее за руку! Девушка задохнулась от страха, омерзения и удивления. Раньше он такого себе не позволял. Комплименты. Похабные намеки. Порой и нагрубить мог. Но схватить княжну!
«Это всё потому, что папа умер… При папе он себя такого никогда бы не позволил».
К сожалению, старший сын Такоциана умер. И все остальные его сыновья тоже. И даже всех братьев своих дедушка пережил, хоть, и был самым старшим. Остались у него только она и малыш Чокопиц.
— Ты бы лучше пошла к себе Туа-Онче, — бросил глава стражи через плечо. — И принарядилась, как полагается твоему положению. Скоро во дворце будет высокий гость… Очень высокий!
Коллиль гадко рассмеялся. Догадка пронзила сердце княжны.
— Ты?! Ты привел его сюда! Сухую Руку! — только сейчас она поняла, что множество мужчин в низу улицы — это не их стража и даже не ополчение селян. Это страшные четлане!!!
— Молчи, глупая, о чем не понимаешь! — страшно ощерился воевода. — Он бы и сам сюда пришел. Его маленькое воинство наголову разгромило оба ополчения — и твоего деда, и Атотолы. Глупый Пеликан хвастался, что научился воевать на четланский манер… Ничему он не научился, бросил нас одних, сам сбежал. Чему там учиться, если на стороне Сухой Руки самые могучие духи! И теперь некому защищать Уекахуа! Никого не осталось. И только я вас всех сейчас и спасаю… Иди, наряжайся! — рявкнул он и распахнул двери большого зала.
Туа-Онче никуда не пошла. Прикованная страхом, она оставалась на месте и, не моргая, смотрела, как медленно, неспешно приближаются четлане ко дворцу. Такие веселые, беззаботные. Жуткие. Люди вокруг с криками разбегались, но горцы никого не ловили, не грабили. Они даже махали толимекам руками и хохотали, видя испуг на лицах селян.
Конечно, она сразу не приметила его. Владыку всех четлан, который топит своих врагов в их же крови. Который указывает на кого-нибудь своей скрюченной сухой рукой — и этот человек падает замертво! Не приметила, потому что плащ его был завязан над левым плечом, а потому скрывал правую руку. А во-вторых, правитель горцев шел сам! Ногами! Впереди всех! Практически один! Без придворных! Только один невзрачный воин с палкой в руках шел за его правым плечом.
Разве так ходят правители?!
Сухая Рука бодро взбежал по лестнице. Девять ступеней, но он сделал всего четыре шага — такой он был высокий, что легко перешагивал через ступеньку. Страшный владыка горцев встал прямо перед ней, нависая всей своей огромной жуткой тушей. Туа-Онче продолжала стоять. Замороженная страхом.
— Ты здесь служишь? — спросил чужак по-толимекски, смешно коверкая слова.
И улыбнулся! Широко так. Почти по-детски.
ebooksa