1888

– У вас нет денег, – заметил Бенедикт. – Так что даже не надейтесь.

– Возьму в долг!

– Вам уже не дают в долг. Итан, друг мой, успокойтесь, ради Бога.

– Мне нечего терять! Ограблю банк!

– Виктор придет по вашу душу, посадит за решетку и станет еще богаче, пока вы будете гнить в тюрьме. Перестаньте пугать меня, а то уже не различаю, где вы шутите, а где говорите серьезные вещи.

– Мистер Брандт, – отозвалась миссис Мур, – с вашим умением забалтывать, склонностью к лести и острым умом, вы могли бы уже давным-давно очаровать какую-нибудь старую богатую вдову, нуждающуюся в мужском внимании. Создали бы семью и жили бы у нее на обеспечении.

– Как это делает ваш муж?

Повисла могильная тишина. Озлобленно покусывая губы, женщина прожгла меня взглядом, после чего переглянулась с Бенедиктом, выпрямилась и, сильно оскорбившись моим вопросом, покинула комнату вместе с детьми.

По словам Клаудии, Кэтрин, несмотря на жалобы в редкие минуты слабости, занималась самовнушением, помогающим не сойти с ума, и беседами с прислугой о семейном счастье. Оно и понятно – я бы и с семью детьми кричал на каждом углу, как все замечательно, если бы мой отец владел большей частью транспортной системы столицы.

Чем миссис Мур успокаивала себя сейчас, когда денег с каждым днем становилось все меньше, мне неизвестно.

– Надо бы немедленно выгнать вас из дома за нарочитую грубость, – сказал мистер Мур, задумчиво проведя рукой по подбородку. – С другой стороны, как раз из-за нее Кэтрин наконец-то ушла.

– Если жена вызывает одно отвращение, то почему бы не отравить ее, как мужа своей старшей дочери?

Старый друг подскочил, уронив кресло, схватил меня за грудки, чуть приподняв на полом, и плотно прижал к стене.

Я попытался вырваться, но руки Бенедикта сразу же оказались на моей шее и сжали ее, что есть мочи. Сил сопротивляться крепкому, большому мужчине становилось все меньше, но он вдруг опомнился, разжал пальцы, упал на колени рядом со мной и стал умолять о прощении, пока я откашливался, едва оставаясь в сознании.

Постучав, в гостиную заглянул мажордом.

– Мистер Мур, одежда для мистера Брандта поглажена, – сказал Эдмунд, а после взглянул на меня и спросил: – Нужна помощь? Врач?

– Нет-нет, – хрипло ответил я, – очередной приступ. Не беспокойтесь.

Мажордом пожал плечами, повесил мой вечерний костюм на вешалку и хотел было поднять упавшее кресло, но был остановлен Бенедиктом, который попросил его выйти из гостиной.

Только Эдмунд оставил нас наедине, как мистер Мур заговорил со мной, заикаясь на каждом слове и стараясь скрыть нервное потряхивание всего тела.

– Итан, извините, если сможете. Мне стоит принести что-нибудь, что сгладит произошедшее недоразумение.