Зима в Мадриде

— В руку, над локтем. Врачи говорят, скоро будет как новая. Тогда я вернусь на фронт.

— Немного выше, и пострадало бы плечо. Это может быть очень неприятно.

— Вы медик?

— Медсестра. Хотя давно не имела практики. Теперь я бюрократ. — Она усмехнулась, будто осуждая саму себя.

— Не говорите так, мир нужно организовывать.

— Никогда не слышала таких слов, — рассмеялась Барбара. — Не имеет значения то, что ваша работа важна, во всем мире бюрократия дурно пахнет.

— Давно вы в Красном Кресте?

— Четыре года. Я теперь редко езжу в Англию.

— Там семья?

— Да, но я не виделась с родными уже года два. У нас мало общего. А вы чем занимались… дома?

— Ну, до отъезда сюда я позировал скульпторам.

Барбара едва не пролила вино.

— Что?!

— Я позировал нескольким скульпторам в Лондоне. Не беспокойтесь, ничего непристойного. Просто работа.

Барбара силилась подобрать слова.

— Вам, наверное, было очень холодно, — заметила она.

— Да. По всему Лондону стоят статуи в мурашках.

Дверь с грохотом распахнулась, и в бар ввалилась большая компания милиционеров в рабочих комбинезонах, среди них были и девушки из женского батальона. Они столпились у бара, кричали и толкались. Берни посерьезнел:

— Новобранцы. Завтра поедут на фронт. Не хотите пойти в другое место? Можем заглянуть в кафе «Хихон». Вдруг застанем там Хемингуэя.

— Оно не рядом с телефонной станцией, которую обстреливают националисты?