Бланш содрогнулась.
Заунывный звук горна, исполненный тревоги и угрозы, точь-в-точь отражал состояние ее души.
Эглантина по-прежнему спала.
Вслед за сигналом горна послышался человеческий голос.
Речь, обличавшая графа Антида де Монтегю, владетеля Замка Орла, как трижды изменника и клятвопреступника, поставленного вне закона, эхом отозвалась в сердце Бланш.
– Ты слышишь?.. Слышишь? – прошептала она, подойдя к постели и схватив Эглантину за руки.
– Что там такое, матушка? – внезапно пробудившись, удивилась девушка.
– Они идут!.. Они пришли!
– Да кто?
– Предводители горцев… герои… освободители… – Лакюзон, Варроз и Маркиз.
– Ах, – воскликнула Эглантина, в порыве радости вскакивая с постели, – слава богу, мы спасены… и свободны!
Однако неожиданно прозвучавший голос Антида де Монтегю был им своеобразным ответом: «Рано!..» – ибо в словах его звучала явная угроза: «К вам, самозваным вожакам горских разбойников, обращаюсь я, владетель Замка Орла, я, человек в черной маске, и заявляю, что не боюсь вас и вздерну всех троих на шпиле Игольной башни!»
Почти сразу за этим, как мы помним, негодяй скомандовал: «Огонь!..»
И замок тут же заволокло дымом.
– Матушка, матушка, – зашептала Эглантина, бросаясь в объятия Бланш, – они убили его!.. Мы пропали!..
Но, не успела она договорить, как за грохотом мушкетной пальбы послышался громогласный командный крик: «На штурм! За мной, мои верные горцы!»
Девушка тотчас изменилась в лице: на смену ужасу в душе ее пришли уверенность и радость – Эглантина вскинула голову и, подобно тому, как только что проговорила: «Мы пропали!..» – воскликнула снова:
– Мы спасены!
XXX. Штурм
Антид де Монтегю, как мы помним, боялся, что кардинал де Ришелье выдаст предводителям горцев тайну его измены, и он прекрасно понимал, что в таком случае рассчитывать на их милость и пощаду ему не придется.