Замок Орла

22
18
20
22
24
26
28
30

Но Маркиз, с которым капитан поделился своим планом, был совершенно другого мнения.

– И все же, – заметил Лакюзон, – еще каких-нибудь пять минут такого же стремительного натиска – и мы, одолев это новое препятствие, оказались бы на эспланаде. А захвати мы эспланаду, то и замок наш.

– Ты прав, – ответил священник, – но мы положим людей ни за понюшку табаку, а жизнь человеческая священна.

– Что же делать?

– Надо, как мне кажется, чтобы Варроз попробовал атаковать с другой стороны. И тут уж неважно, удачной будет его попытка или нет: главное – отвлечь внимание вояк Антида де Монтегю, рассредоточить их, и тогда мы снова хозяева положения. Согласен, Жан-Клод?

– Ну да! Безусловно!

– Что ж, тогда прямо сейчас и надо предпринять отвлекающий маневр, о котором я говорю… А где полковник?

– Должен быть где-то здесь. Мы с ним только что подрывали опоры подъемного моста.

– Варроз! – окликнул преподобный Маркиз.

Ответа не прозвучало.

– Полковник! – позвал в свою очередь Лакюзон.

В ответ та же тревожная тишина, вселившая смутное беспокойство в души священника и капитана. Варроза нигде не было. Значит, он погиб, и для любого, кто знал полковника, его гибель казалась более вероятной, чем просто отсутствие в минуту опасности. Между тем горцы, из тех, что находились поблизости, слышали, что Варроз не откликался на зов.

Слух о его гибели с быстротой молнии разлетелся по ближним и дальним рядам атакующих и, нарастая, как снежный ком, оброс новыми мрачными вестями: преподобный Маркиз убит вместе с полковником…

И тогда глубокое уныние и отчаяние овладело этими людьми, с самого начала войны привыкшими к тому, что им всегда сопутствует удача, залогом которой неизменно служили быстрота их атак и отвага.

Сейчас же, как казалось, все выходило наоборот! Победоносный штурм первого пояса укреплений мало что дал. Теперь же перед воюющими выросло еще более грозное препятствие, практически неодолимое в кромешной тьме. Серые некоторое время назад прекратили огонь, и вспышки мушкетных выстрелов больше не освещали ночной мрак. В то же мгновение Замок Орла, прославленный в страшных народных сказаниях, окутал их непроницаемым покровом своих тайн и ужасов… а тут еще разом пали два их командира, которых, казалось, не брали ни пули, ни клинки, и одним из этих командиров был преподобный Маркиз. Как говорили, он был сражен наповал, и его не спасла даже красная мантия, служившая ему крепким щитом… Оттого проклятый замок казался и вовсе неприступным! Он как будто находился под защитой самого дьявола, поправшего священную мантию слуги Божьего…

Вот когда животный, суеверный страх завладел этими смельчаками, от природы дерзкими до безрассудства. И не случайно они, перешептываясь меж собой, едва слышно говорили друг дружке: «Варроз погиб!.. Маркиз погиб!.. Выходит, против дьявола мы бессильны…»

И эти герои, вмиг обратившиеся в трусов, уже подумывали о том, чтобы бежать с позором. Единственное, что их пока еще удерживало, так это военная дисциплина и чувство уважения к ближнему.

Слухи, обескуражившие горцев, не замедлили дойти до ушей священника и капитана.

Маркиз отовсюду слышал одно и то же: «Преподобный погиб!..» И он тут же понял: если не положить конец этим сплетням, на воинов, разом превратившихся в слабых и трусливых зайцев, больше нечего рассчитывать.

Но как в этом беспросветом мраке было доказать, что он, Маркиз, цел и невредим благодаря своей красной мантии и сейчас ни пуля, ни кинжал не страшны ему. Воистину – странное положение для живого человека, не знающего, как доказать, что он жив!..