Встав с табурета, Розниек зашел в соседнюю комнату, где под присмотром Каркла Лаурпетерис укладывал в сумку свои вещи.
- В котором часу ушел от вас в тот вечер Ошинь? - спросил Каркл.
Лаурпетерис медленно выпрямился.
- Уже было далеко за полночь. Наверно, около половины второго. Я его вывел на двор. Дайнис улегся спать, а я стал самогон студить. Когда заводил будильник, поглядел. Было без пяти два.
- Вы были трезвы?
- Как сейчас, Я завсегда такой, когда при деле.
Розниек возвратился в большую комнату. Похоже, Вилма говорила правду. Ошинь пришел домой ночью, после двух, пьяный. Теперь ясно, где он был в ту ночь и почему это скрывал. Да и Вилме тоже было известно, где пьет ее братец, но опасалась подвести Лаурпетериса. Дайнис тоже по этой причине придумал, байку с вершами.
Стало быть, Ошинь той ночью не был в Межсаргах и его невиновность сомнений не вызывает. Но ведь могло случиться, что стрелки будильника были хитроумным Ошинем передвинуты вперед часика на два, после чего он нагрянул в Межсарги. Обеспечив себе алиби, он мог спокойно совершить задуманное убийство. Полностью отбросить эту версию пока нельзя.
Розниек уселся на кровать рядом с Ошинем и сказал успокаивающим тоном:
- По пути домой падали?
- Падал. Хватанул лишнего, - отрывисто ответил Ошинь. Теперь его лицо было мрачным и сосредоточенным.
- Реку переходили у плоских камней?
- Рядом с плоскими камнями, - уточнил он. - Вброд. Камни скользкие, на протезе можно свалиться.
- Отчего не шли по мостику?
- Мосток без перил. Ночью для пьяного еще опасней.
- По пути никого не встречали?
- Никого. Впрочем… - Ошинь на мгновение запнулся, но, тщательно выбирая слова, продолжил: - Инвалид один дрожмя дрожал на автобусной остановке. Я еще удивился, чего он в такую рань. До автобуса было добрых два часа. Подошел, попросил у него закурить.
- Что он курил?
- «Элиту».
- Во что был одет?