Геннадий ОРЛОВ:
– В 84-м году «Зенит» первый раз стал чемпионом страны. В команде был полузащитник Сергей Веденеев, который потрясающе отбирал мяч, был просто гениален в отборе, но с пасом у него было очень плохо. И в одном из репортажей я говорю: «Веденеев прекрасно забирает мяч, а отдает чужому».
В следующей поездке он подходит: «Сергеич, ну зачем сказал так?» Я: «А что такое?» Он: «Ну, ты сказал, что я отобрал мяч и отдал чужому. А мог бы сказать, что отобрал великолепно мяч, и замолчать». Вот такая психология у игроков.
Юрий Андреевич Морозов тоже возмущался: «Ты не представляешь, как нас комментируют в других городах, вообще сметают с лица земли, а ты дома не можешь нормально». Ну, как человеку объяснить?.. Но я все же пытался: «Юрий Андреич, моя профессия – комментатор, веду репортаж и не могу фальшивить». Он не понимал. И Павел Садырин тоже возмущался. Со многими тренерами «Зенита» случалось недопонимание на этой почве.
С другой стороны, много лет дружу с Юрием Семиным и после репортажей всегда интересуюсь: «Палыч, я там сказал так-то и так-то». Ответ всегда один: «Вопросов нет». К Слуцкому так обращался, он тоже все понимает. Олег Романцев всегда говорил: «Гена, все в порядке». Со многими судьями дружу: Юрием Чеботаревым, Колей Левниковым. Мы на постоянной связи. Никогда нет замечаний. Это важно для меня, это – мои аудиторы.
Василий УТКИН:
– Как правило, если приходится извиняться, то это, если шутка не зашла. Ну, извинялся, это несложно и не стыдно.
Виктор ГУСЕВ:
– Неловкая ситуация была в Киеве во время матча Украины и России. За двадцать минут до матча я сидел на позиции, и вдруг начались разговоры, что мне нужно пересесть на другую сторону. Что-то было не так с расположением камер, которые снимали важные для российского зрителя рекламные щиты.
В общем, меняли-меняли, а меня перебрасывали из одной кабины в другую и обратно. Мало того, что сам репортаж в итоге вел из зазеркалья, так как картинка на моем мониторе и на экране телезрителя не соответствовала тому, что я видел глазами. Так еще и во время перемещений не обратил внимания, как на разминке получил травму один молодой игрок – новичок сборной Украины, который не был мне хорошо известен.
Протоколы не изменили, диктор просто в начале матча объявил об изменении в стартовом составе, но я в этот момент как раз бежал через весь стадион… И не вышедший на поле, и тот, кто его заменил – оба были блондинами. Поэтому я двадцать минут называл не ту фамилию из протокола. Когда же этого игрока заменили из-за травмы, я просто обалдел. Смотрю, а футболист-то не тот, за кого я его принимал! Вот такая история…
Другая история хорошо известна многим. На Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити я совершенно неожиданно назвал вратаря хоккейной сборной Хабибуллина – Нигматуллиным… Тот репортаж мы вели с Никитой Михалковым и тут же заиграли момент: мол, уши футбольного комментатора торчат, их не спрячешь. Я и подумать не мог, какая на мою оговорку будет реакция у телезрителей. Люди негодовали! Хотя, как мне кажется, именно с футбольным комментатором на хоккее такое вполне может случиться. Это объяснимо. Но самое смешное: я-то Хабибуллина знал еще по турне «Русских Пингвинов». Николай был моим очень хорошим знакомым. Его я знал точно лучше, чем Нигматуллина. Поэтому для меня до сих пор совершенно непонятно, как я мог перепутать их фамилии…
Еще часто говорят о моей фразе во время репортажа с матча против Испании на Евро-2008, когда я сказал, что Роман Широков – игрок не уровня сборной России. Однако надо понимать контекст. Я-то имел в виду конкретно позицию центрального защитника, на которой Широкова тогда использовал Гус Хиддинк. И, в общем-то, голландец со мной согласился: больше Романа в оборону не выпускал. Кстати, по ходу той игры при счете 0:4 Широков пошел вперед и отдал голевую передачу на Романа Павлюченко, а я сказал: «Вот здесь он – уровень сборной, впереди он должен играть». Но об этом уже никто не вспомнил. Хиддинк опять же потом косвенно мои слова подтвердил, сказав в интервью, что Широкову надо много работать для выхода на уровень сборной. Но Роману о моей первой фразе рассказали, и он не подал мне руки, когда я пришел поздравлять ребят с бронзовыми медалями.
Впрочем, наш конфликт давно исчерпан. Однажды случайно встретились на хоккее, все обсудили, и теперь хорошие друзья. Не раз принимали участие с Широковым в благотворительных акциях. Роман все прекрасно понял. Он и сам знал, что в 2008 году был загнан в ситуацию, когда приходилось выходить не на своем месте.
Владимир СТОГНИЕНКО:
– Мне не доводилось. Ничего оскорбительного в эфире не говорил. Другое дело, футболисты, являясь представителями публичной профессии, должны быть готовы к любой критике. Вот у моей профессии минимальная публичность, но даже на меня периодически столько всего сыпется в Интернете… Учишься со временем не обращать внимания на все комментарии.
Правильно в свое время сказал Сергей Шнуров: «Раздражают кокетливые интервью из серии «как тяжело быть звездой». Не нравится быть звездой – иди копай канавы. У нас в стране много невыкопанных канав». Так что извиняться нужно только за оскорбления. Я вроде бы их себе не позволял. А испытывать угрызения совести из-за какой-то не самой лестной характеристики в адрес футболиста не вижу смысла.
Константин ВЫБОРНОВ:
– Извиняться пришлось один раз. Перед нашей хоккейной сборной. На матче Кубка Первого канала у нас в составе были Пережогин и Перетягин. В какой-то момент одному из них разбивают лицо, и нам с Женей Кузнецовым показалось, что пострадал Пережогин. Весь первый период мы акцентировали на этом внимание: «Желаем здоровья Пережогину, хороший парень. А может быть, все-таки вернется? Если нет, то придется перестраивать звенья в атаке». И все в таком духе.
В общем, мы каким-то образом не заметили, что Пережогин вполне себе играет на том же месте, а травму получил Перетягин, который к тому же защитник. Продолжили обсуждать ситуацию в перерыве, а у сборной в раздевалке… был выведен технический канал. То есть зрители наш диалог не слышали, в отличие от игроков. Те сначала недоумевали, а потом начали хохотать.
ebooksa