Фуэнтес яростно чесал руку, на что было больно смотреть.
– Что-то о том, чтобы дать то, что у вас есть, Ханке; что она может помочь им с этим. Что ей нужно время, что когда компания вырастет и станет крупнее, Ханке возьмет ее под контроль. Что-то в таком духе.
Арон слушал. Карлос искал в памяти новые детали, проклиная себя, что не помнит ничего стоящего. Но что-то вдруг всплыло у него в сознании.
– Речь шла о сыне!
– Каком сыне?
– Они говорили о сыне, которого давно искали и нашли.
– Это сказала София?
– Нет, об этом говорили до.
– Кто говорил?
– Один из приближенных Ханке; я слышал, как он с кем-то говорил по телефону.
– Когда?
– Не знаю, за неделю или две до приезда Софии. Не помню.
– Чей сын? Упоминалось ли какое-то имя?
Карлос потряс головой.
– Нет, я не знаю. Но могу выяснить!
Арон смотрел на него пустыми стеклянными глазами. Карлос вытянул вперед обе руки:
– Подожди, Арон! Это не всё…
Он пробормотал несколько слов, стараясь говорить ласково. Но ему нечего было рассказать. Вместо этого последовало множество ничего не значащих слов.
Арон направил дуло в голову испанца. Карлос обмочился, закрыл лицо руками и дико заорал, терзаемый животным страхом, вопрошая себя, где же его похоронят.
Два громких выстрела из пистолета. С дерева взметнулась стая птиц. Эхо постепенно угасало над окрестностями.