Проснулся Алеша оттого, что кто-то толкал его сапогом в плечо.
– Лёха, вставай, твою мать! – услышал он грубый голос и понял, что это был Саша. Сознание стало возвращаться к Алеше и он ощутил, что лежит на земле, уткнувшись лицом в клевер. Алеша перевернулся на бок и огляделся. Светило солнце. Вокруг все тот же берег пруда, запах воды и чуть слышный шелест камышей, которые колыхал прохладный утренний ветерок.
– Домой ехать пора! А то бабы нас порвут! – сказал Саша. Мы с Серегой уже все собрали почти. У нас тут осталось кое-что еще на сегодняшний вечер! Особенно водки много! А вот колбасу кто-то сожрал ночью всю! Собаки, видимо, бегали!
Умывшись в пруду, друзья погрузились на мотоцикл, и тот, рыча двухтактным двигателем и выпуская сизый дым, повез их по сельской дороге в направлении деревни. На этот раз Алешу посадили в коляску, чтобы он, как самый сонный из них, не свалился на ухабе, и вручили ему бутылку пива, чтобы быстрее пришел в себя. Он и действительно был немного не в себе. Голова гудела, в ней носились обрывки каких-то странных снов, которые он никак не мог вспомнить полностью. Ему казалось, что этой ночью с ним произошло что-то важное, но в то же время и бесполезное. Ему вспоминалось, что вроде бы ему снился какой-то говорящий тигр. Это был не очень приятный сон. Следующий сон оказался намного приятнее – как он, наконец, стал богатым человеком. Но к сожалению, этот сон Алеша помнил хуже, если сравнивать с первым. В какой-то момент он даже хотел поискать тигриные следы у пруда – вдруг тигр ему не приснился – но сделать это не представилось возможным. Мотоцикл уже выехал на шоссе и уносил Алешу все дальше от пруда, и упаковка с колбасной нарезкой, разорванная мощными тигриными когтями, так и осталась лежать незамеченной в огромной куче мусора, которую друзья бросили на берегу…
Учитель и Старец
Как бы вы себя чувствовали в морозную ночь, находясь в одинокой избушке у леса, в десятках километров от цивилизации, без электричества, дороги и телефона? Саша чувствовал себя одиноко.
Закутавшись в древний, но все еще лохматый полушубок, найденный в свое время на чердаке, он стоял на крыльце и курил, рассматривая звездную россыпь на иссиня-черном небе. В загазованном городе он никогда не видел столько звезд сразу, а здесь, в лесах Тульской области, ничто не препятствовало ночному созерцанию. Он вполне мог проверить данные учебника по астрономии, который помнил почти наизусть. Сама по себе картина завораживала, но долго ее созерцать вряд ли вышло бы – мороз на улице перевалил за 25 градусов, хотя в то же самое время в Москве термометры показывали не больше пятнадцати.
Саша бросил окурок в снег и оглянулся вокруг. Приближалось полнолуние, и на улице, несмотря на ночное время, было вполне светло. Сашин дом стоял на склоне пологого оврага, внизу которого протекала маленькая речка, летом больше напоминавшая болото. Видимо, когда-то деревню так построили специально, чтобы меньше продувалась ветрами. Сзади вплотную к склону подступал густой, темный лес, а на другой стороне оврага, которая лежала значительно ниже первой, простиралось ровное поле, в некоторых местах рассекаемое искусственными лесополосами, удерживающими снег. Ярко-белое поле хорошо отражало лунный свет, а потому на фоне его казалось, что середина оврага заполнена какой-то мрачной темнотой. Огромная луна, будто фонарь, освещала двор с покосившимся сараем, хилую изгородь, едва торчащую из огромных сугробов, контуры других домов, в которых не светилось ни огонька. Ветра не было, и ни один звук не нарушал тишину. Казалось, звуки замерзли, как вода в болоте, и оживут только во время оттепели.
В тот вечер в деревне не осталось никого, кроме Саши. Когда-то в ней насчитывалось сорок дворов, но усилиями коммунистов, строивших поселки городского типа, их число уменьшилось до пятнадцати, а на постоянной основе жило всего две семьи да одинокая бабка. Бабке посчастливилось устроиться в больницу почти на всю зиму, а крестьянские семьи временно разъехались по родственникам, возложив на Сашу обязанность периодически кормить их собак.
У Саши никак не получалось разогнать свое тоскливое настроение, и оттого он еще больше огорчался. Настроение усугублялось подспудным мистическим страхом, иногда посещавшим его. В немалой степени страх этот навевали рассказы местных о встречах с нечистой силой и тому подобными вещами – лешими, водяными, другими странными существами и духами. Например, прошлой зимой два пьяных тракториста на гусеничном тракторе возвращались домой с бухловья. Когда они проезжали мимо леса, рядом с которым и стоял Сашин дом, на боковой подножке вдруг появилась какая-то старуха. В обычных условиях ее вид показался бы слишком картинным, чтобы напугать: острый, крючковатый нос, растрепанные волосы, злобный оскал, кривые зубы… Но в той ситуации она воспринималась иначе. Старуха принялась дергать за ручку двери. Сопротивляясь, парни держали дверь изо всех сил, но чувствовали, что старуха одолевает. Тогда один из них схватил подвернувшийся под руку большой ключ, и просунул его под ручку так, чтобы зафиксировать дверь. Однако ведьма, судя по всему, обладала нечеловеческой силой. Трактористы поняли, что сейчас дверь не устоит. Ключ погнулся, вот-вот была готова оторваться ручка. Но когда, следуя изгибу дороги, трактор стал поворачивать, старуха исчезла также внезапно, как и появилась.
В то время Саша тут еще не жил, но погнутый ключ ему показывали. Учитывая подобные вещи, несложно понять, почему в одинокой, будто вымершей деревне, залитой холодным лунным светом, ему было так неуютно. Стоя на крыльце, он смотрел в сторону чернеющего соседнего дома и ему упорно казалось, что возле него шевелятся какие-то тени. Конечно, Саша мог пойти и проверить, но вместо этого он повернулся и запер за собой дверь.
Комната освещалась лишь одной керосиновой лампой с порядком закопченным стеклом. Электричества не подавали уже четвертый день. Саша, подкинул в печь полено потолще, залез в холодную постель и в очередной раз подумал: «Так может все-таки лучше было бы пойти в армию? Отмучиться раз и навсегда, а здесь неизвестно когда все это кончится!»
А история вышла у него такая. Совсем недавно Саша окончил педагогический институт и нашел неординарный откос – устроился сельским учителем, преподавать физику и астрономию. А заодно, по необходимости, и все остальное. Сельским учителям тогда давали бронь, так как их катастрофически не хватало. В армию же Саше идти не хотелось. То есть, если бы надо было послужить родине, он был бы и не против, но под флагом служения отчизне строить генеральские дачи, жрать баланду, терпеть издевательства дебилов, которые никогда не простят ему высшего образования, полученного в ленинском пединституте, он не хотел. Конечно, так как он хорошо учился, то мог бы поступить в аспирантуру, но в аспирантуре на их кафедре осталось всего два бюджетных места, и на одно из них приняли студента, который учился плохо, но дал взятку, а на другое – сынка московского чиновника. А Саша оказался в деревне.
В бывшем колхозе ему бесплатно выделили дом, правда, старый, оставшийся от одной престарелой колхозницы, не имевшей наследников. Впрочем, с домами тут проблем не было – проблемы были с жителями. Уж больно место непривлекательное – до ближайшей щебенчатой дороги километров десять грунтовки, так что проехать можно только летом в сухую погоду, а весной и осенью дорога становилась почти непроходимой.
Школа располагалась в большом селе, и детей туда возили на армейском Урале-кунге – единственной технике, способной с переменным успехом форсировать местные трассы. Вместе с детьми ездил и Саша. После сильных снегопадов дорогу чистили трактором. Как раз недавно прошел сильный снегопад.
В полной темноте Саша поворочался на скрипучей кровати, приготовляясь ко сну. Однако расслабиться никак не удавалось. Какое-то смутное, мистическое беспокойство по-прежнему тревожило его. Но в чем дело, он не понимал. Все вроде в порядке, ну или, по крайней мере, не хуже, чем обычно. Он силился уснуть примерно полчаса, когда ему послышались какие-то странные звуки. Саша приподнял голову над подушкой. Вроде бы тишина. Он лег и закутался в одеяло. Но только начал засыпать, шорохи послышались снова. Саша опять приподнялся над кроватью. На этот раз звуки никуда не пропали, а стали еще отчетливее. Вот что-то захрустело под окном, потом сместилось к террасе, а после вновь вернулось под его окно. Наконец кто-то басовито мяукнул, и Саша понял, что звуки проистекали от кошачьих когтей, цепляющихся за деревянный наличник. «Барс, cyка, ты меня напугал!» – сказал Саша, поднимаясь с постели.
Накинув на голое тело шубу, он прошел к двери и впустил в дом кота. Это был настоящий, деревенский кот. Вдвое больше городского, полосатый, с густой шерстью и весьма грозного вида. Именно поэтому Саша называл его не Барсиком, а Барсом – кличка Барсик к такой свирепой морде совершенно не подходила.
Зверем Барс был полудиким, умел успешно охотиться и в целом, обеспечивал себя сам. Но зимой с едой приходилось тяжело, а иногда еще и доставал мороз, как сегодня. Поэтому он и попросился погреться, раз уж с Сашей у него сложились хорошие отношения. Мурлыкнув, Барс потерся об ноги и с надеждой посмотрел на холодильник. Саша подошел к холодильнику, достал оттуда две котлеты из школьной столовой и положил прямо на пол. Кот с удовольствием принялся их уплетать. «Совсем оголодал! – подумал Саша. – Ведь эти котлеты не только на мясо, даже на еду не похожи! Ни одна кошка есть не станет!»
Теперь можно было снова ложиться спать. Тревога оказалась ложной. Полежав еще с полчаса, Саша уже начинал видеть сон, когда с веранды раздался страшный грохот. Он привстал на кровати. На мгновение все стихло, а после послышался звон летящих на пол кастрюль, которые Саша сложил на лавке, намереваясь после помыть. Видимо, впуская кота, он забыл запереть дверь на террасу, и теперь туда кто-то вломился, и натыкается на разные предметы, потому как там много чего навалено. «По крайней мере, на пришельца из мира духов это не похоже!» – успокаивал себя Саша, пытаясь найти на ощупь тапочки.
– Кто там?! – спросил он, подойдя к двери и держа в руках зажженную керосиновую лампу.