– Случайность…
– Я же говорю! – встрепенулся Николай
– Сиди… Смешно… случайность.
– Чего тут смешного?
– А то, парень, что за эту случайность – ухватились бы здесь очень многие. В том числе и я. Но ты все испортил.
– Да не портил я ничего, я…
– Сядь. Не вскакивай как институтка. Неизвестно от кого забеременевшая. Что сделано – то сделано. Уже не вернешь. Надо думать, как быть дальше. Ты знаешь, что на тебя пришел запрос? Конкретно на тебя?
– Запрос? – не понял Николай. Он думал, что его хотят выслать из страны и поэтому такой сыр – бор
– Он самый. Из президентского дворца. Саддам Хусейн хочет, чтобы ты тренировал его личную гвардию. До этого – мы сами пытались… но нам отказали в категорической форме. А теперь – он сам желает… но тебя одного.
– Может… просто кто-то нужен?
– Да не просто – с досадой сказал КГБшник – таких совпадений не бывает. Я иногда вспоминаю Кармаля… коммунистом он конечно и на грош не был. Сын генерала. Барин – но хитрый барин. Норовил нас подставить. Но по сравнению с Хусейном он даже не ребенок. Святой.
КГБшник тщательно подбирал слова
– Ты должен знать перед тем как пойдешь во дворец, что Саддам Хусейн – такой человек, с какими ты никогда не сталкивался в своей жизни… я сам не знал, что такие бывают… только тут и понял. Он хитер – как лиса и даже хитрее. Кто его пытался перехитрить – от тех даже и могил не осталось. Он самолюбив – он умеет красиво говорить про Ирак, про народ – но единственное божество, которому он полоняется – он сам. Он импульсивен – но при этом расчетливо жесток. Трудно поверить, что эти два качества могут уживаться в одном человеке – но это так. Он может вспылить – но если нормальный человек остывает – то он всегда доводит до конца то, что решил в приступе гнева – уже на трезвую голову. Он сознательно запугивает этим всех, кто рядом с ним. Свой ближний круг. Любой человек, заходя к нему в кабинет, не знает, выйдет ли оттуда живым. Ты должен следить за словами, находясь с ним рядом. Ты можешь обронить что-то невпопад и не обратить внимания – но он то обратит. И обязательно запомнит.
– Я пока не дал согласие ни на что.
– Дашь… – КГБшник отпил из банки колы, на которой вместо всемирно известного бренда была арабская вязь – я тебе уже объяснил. Так получилось что ты теперь – на острие операции. Так не хотели – но так получилось.
– Какой операции?
КГБшник только махнул рукой
– Какой операции – настойчиво переспросил Николай – вы что, хотите, чтобы повторилась та история с краном. Так вот – я лучше…
– Хватит целку из себя строить – сказал КГБшник – лучше хуже. Я тебе сказал – следи за языком, за каждым словом, которое ты говоришь – следи. В Союз тебя отправить не проблема – хоть сейчас на самолет посажу. Больше в загранку уже не полетишь. Дело в другом. Здесь уже десять тысяч советских граждан. Зная Хусейна – это десять тысяч заложников. Ты видел папки… все это правда. Он расстрелял не менее дести тысяч членов Иракской коммунистической партии. Ты октябренком был? Пионером? Комсомольцем?
– Комсомольцем не был.