Авратакис посмотрел на часы
– Здесь есть неподалеку тихое местечко. Вы на машине?
Местечко – оказалось обычной закусочной для дальнобойщиков на девяносто пятом шоссе – огромная бетонированная стоянка для траков, лужи, переливающиеся всеми цветами радуги, дизельный выхлоп, жирная и не совсем полезная еда. Но на самом деле – это было одним из лучших мест в округе для того, чтобы качественно и без проблем перекусить: дальнобойщики солидные клиенты, и никогда не заедут в дурное место. И стоит только потерять репутацию – по любой причине – бизнес можно закрывать на замок. Так что здесь – можно быть уверенным в том, что тебя не обсчитают, а мясо будет настоящим, фермерским, а не мороженой дрянью.
Авратакис заказал бифштекс, чай и молочный коктейль. Полковник – ограничился блинчиками с кленовым сиропом.
– Итак? – спросил он, принимаясь за блинчики.
– Саддам Хусейн – сказал Авратакис, разрезая мясо настоящим, стальным, а не пластиковым ножом – как нам убить его?
– Вопрос, конечно интересный – иронически ответил полковник – только я бы для начала спросил – зачем?
– Этот сукин сын взорвал половину Залива.
– Да? Ну, возможно, ему не дали то, что он хотел получить. И он не нашел никакого иного способа обратить на себя внимание.
– Взорвав американскую собственность?
– Это не американская собственность – резонно заметил полковник – нам за нее уже заплатили.
Авратакис иронически поднял брови
– Эй, я ошибся дверью? Здесь проходит конгресс пацифистов?
– Когда нас отправили во Вьетнам – сказал полковник – все тоже думали, что мы убьем только парочку гуков.
– Это не ответ. Вы давали присягу.
– Охранять Конституцию и законы США. Вы ничего не припоминаете про закон Форда?
Надо было встать и уйти. И впечатать этому уроду тарелку в лицо. Но Авратакис сдержался… неожиданно даже для себя самого. Последние события – научили сдерживаться. Он понял, что надо улыбаться сукиным детям, чтобы добиться своего.
– Я по-вашему тот самый сукин сын?
– Он самый – полковник с аппетитом поедал блинчики – скажу честно, если бы я не был должен тому человеку, через которого вы передали послание, я бы уже послал вас подальше.
– Тогда послушай меня, самодовольный сукин сын – сказал Авратакис – в семидесятые я стрелял коммунистических студентов в Греции, а в восьмидесятые – долбал красные задницы в Пакистане и Афганистане. И все это – я делал не для того, что сейчас выслушивать от какого то кретина, ясно тебе, нет?