Свет Старлинг

– Дружила. В прошедшем времени. Он не звонил и не писал мне первым с ночи смерти моего отца, – равнодушно проговорила Рицци и взяла себе пирожное.

– Кажется, я догадываюсь, из-за чего, – тихо сказала Деми. – Точнее, из-за кого.

Рицци натянуто улыбнулась – совершенно неискренне и даже зло.

– А, так ты, стало быть, причастна и к этому, – выговорила она. – Логично, я могла бы догадаться и раньше.

– Мне жаль, но я тогда увидела ваше совместное фото и… – пробормотала Деметра и замолчала, не в силах придумать какое-то оправдание.

Она не знала, что той своей сценой ревности лишила Рицци единственного друга.

В гостиной воцарилось неловкое молчание. Рицци покрутила чашку, рассматривая узор на ней, и вздохнула.

– Это была всего лишь еще одна попытка наврать самой себе, – серьезно сказала она, поднимая на Деми темные глаза.

– Наврать себе? – переспросила Деметра, понимая, что тон беседы переменился.

Рицци вздохнула еще раз.

– А мы обязательно должны пить чай? – уточнила она с раздражением в голосе.

– Могу распорядиться, чтобы принесли чего-нибудь другого, – осторожно предложила Деми.

Она не могла уследить за постоянными изменениями в настроении собеседницы. Не могла определить, когда та притворялась, а когда – нет.

– Вина, и побольше, – фыркнула Рицци. – Такое сложно рассказывать трезвой.

По распоряжению Деметры принесли две бутылки красного вина из погреба и пару бокалов. Чемберс, сопровождавший лакеев, поглядывал все так же растерянно, словно ожидал какого-то скандала. Лакеи убрали чай с чайником и поставили взамен них блюдо нарезанных сыров, откупорили бутылки и разлили вино по бокалам.

Дождавшись, когда за ними закроется дверь, Рицци отпила немного, пробуя на вкус, а затем осушила бокал полностью.

– Спасибо, – на выдохе сказала она, наполняя бокал заново. – На чем я тебя остановила?

– На фотографии, сделанной в ночь смерти твоего отца, – напомнила Деметра, делая глоток вина – густого, терпкого, сладковатого, не похожего на то, что она сама выбрала перед землетрясением.

– Ах да, фото, – кивнула Рицци, поигрывая бокалом в руке. – Мне тогда было так плохо, что хотелось представить хотя бы на минуту, будто есть в этом мире кто-то, кому на меня не наплевать. Ты знаешь, что на темных лежит проклятие. На всех оно действует одинаково, и только мне досталось «персональное». Много лет назад одна моя прапрабабка где-то сильно нагрешила. Ей было сказано, что на ее дочерей никогда не посмотрит ни один мужчина, и не смогут они выйти замуж и родить детей. Будут всем отвратительны.

– Как же тогда родилась ты? – уточнила Деми.