— Але! — крикнула дрессировщица, ударив ладонью по сундуку.
Пашка тотчас вспрыгнула на сундук и, упершись на передние ноги, поерзав, села на зад. Дрессировщица попросила у Зинаиды ее белую косынку с головы и, приговаривая: «Мы едим опрятно, не как какие-нибудь свиньи», повязала ее вокруг Пашкиной шеи. После этого Пашка приблизила морду к блюдцу и с хлюпаньем его опорожнила.
— Ну умора! — ахнула Зинаида.
Семен от изумления только покрутил головой.
Потом Пашка, получая от дрессировщицы легкие шлепки по заду, прыгнула несколько раз туда и обратно через скамейку.
— Браво, Паша, браво! — похвалила ее дрессировщица и вздохнула: — Ну, мне пора. — Голос у нее дрогнул. — Прощай, Паша! Не рассталась бы я с тобой, если б все от меня зависело… — она похлопала Пашку по шее и решительно, с отчаянием сказала: — Все.
Затем, попрощавшись с Семеном и Зинаидой, быстро, без оглядки вышла из избы. Слышно было, как она с силой хлопнула дверцей автобуса и нажала на полный газ…
Журавлевы взглянули на стоящую перед ними посреди избы свинью.
— Это надо ж, — улыбнулся Семен, — даже не верится…
Он взял из вазочки на столе конфету, поднес ее к Пашкиному пятачку и неуверенно произнес:
— Ну-ка, Паша, потанцуй… вальс!
Пашка закружилась. Семен с Зинаидой засмеялись. Потом под хохот хозяев Пашка разворачивала половик и прыгала через скамейку.
— Ты смотри, смотри, что делает! — хохотал Семен.
— Ой, не могу! — держась за живот, стонала от смеха Зинаида.
— Паша, але! — хлопнув по сундуку рукой, крикнул Семен, подражая во всем дрессировщице.
Пашка, все еще с косынкой на шее, проворно уселась за стол. Зинаида налила из самовара в блюдце остывшего чаю, и Пашка с готовностью его выпила.
— Еще, еще подлей! — утирая слезы, смеялся Семен.
И опять Зинаида, надрываясь от хохота, наливала Пашке чаю.
Вдруг Семен замолк и остолбенело уставился на свинью. Лицо у него вытянулось.
— Ну а дальше-то что? — проговорил он.