— Какая ж гнилая? — часто заморгал глазами старик. — Недавно крыли.
— Дыры везде, — глухо отозвался зять и, опять помолчав, добавил: — Плохо вы за домом смотрите.
— На наш век хватит, — обиделась старуха.
Зять повернул лицо. И неожиданно громко и раздраженно проговорил:
— На ваш-то, может, и хватит…
При этом он хотел что-то еще добавить, но только крепко сжал губы…
Старик взглянул на него и обмер: под высокими скулами зятя выставились, как два больших кулака, желваки, а глаза его в темном углу сверкнули на мгновенье желтым волчьим блеском… Ни слова больше не говоря, он вышел, с силой захлопнув за собой двери.
«Старуха, ты слышала, видела, поняла?! — безмолвно крикнул старик. — Дураки мы с тобой, дураки старые!..» — «Уж точно дураки», — длинно и тяжело вздохнула старуха.
И оба застыли, придавленные одной невидимой и холодной, как каменная плита, тяжестью.
Вскоре зять снова появился в горнице. Он, видимо, отошел и теперь со спокойным побледневшим лицом сел на лавку возле печи и, опрокинув перед собой табурет, начал приколачивать к сиденью еще раньше замеченную им шатающуюся ножку.
Но со своих высоких подушек старуха теперь с поджатыми губами, напряженным и подозрительным взглядом следила за каждым его движением, а старик закрыл глаза, и в голове его потянулись тягучие, ставшие этой осенью привычными мысли о доме, о давно написанном на имя Галины завещании, о неотвратимой смерти и, взглянув из-под прикрытых век на все колотящего молотком по табурету зятя, он подумал с тоской: «Приехал бы Борька, выпили б с ним. Может, веселей бы стало…»
ПАШКА
До самого вечера в доме Журавлевых только и разговоров было что про неожиданных гостей и про Пашку. Семен Журавлев расхаживал по избе из угла в угол и, дымя папиросой, улыбаясь, говорил:
— Это надо ж, чего только в кино не придумывают! Кого не снимают только!..
— А нам-то что? Нас попросили — мы и дали, — отозвалась из кухни жена Семена Зинаида, замешивая в большой кастрюле тесто для воскресного пирога, — пусть хоть жука навозного приручают!.. Нам от этого только хлопот меньше, а то, честное слово, надоело каждый божий день из-за Пашки печку топить… Такая ненасытная стала — полный котел картошки зараз поедает… А когда еще молодую копать начнем? Опять же, шестьдесят рублей на дороге не валяются…
— Так это понятно, — соглашался Семен и, довольно посмеиваясь, вспоминал, что произошло сегодня.
А произошло вот что. Днем, возясь в сараюшке с лодочным мотором, он вдруг услышал, как к дому их, первому с края деревни, кто-то подъехал. Семен выглянул во двор и увидел на дороге перед калиткой желтый «рафик» и выходящих из него солидного мужчину в темных очках и худенькую, со строгим лицом девушку в брюках. Из огорода появилась Зинаида, тихонько шепнула мужу:
— Кто ж это такие?
— Может, какая комиссия, — сквозь зубы процедил Семен.
Между тем приехавшие открыли калитку, вошли во двор и, поздоровавшись, спросили, кто тут будут хозяева.