Честь и меч

И вот теперь она встречала его официально-почтительно, не зная, как обращаться к одному из знатнейших рыцарей Ордена.

Судя по взгляду, Игорь даже не обратил внимания, как она к нему обратилась. Он нежно взял ее под руку. Настя вежливо, но твердо освободилось.

— Ваша Милость, пройдемте в дом, как раз готов обед.

В этом она была твердо уверена, поскольку обед приготовили час назад.

Лицо Игоря исказилось как у малыша, которого обидели и он вот-вот расплачется. Настя всплеснула руками.

— Не надо, Ваша Милость.

Она стояла перед ним — красива, гибкая, юная, немножечко счастливая, немного напуганная таким ухажером.

Игорь не мог не улыбнуться. Он нежно взял ее за руку и поцеловал в прелестные пальцы.

Настя была неумолима.

— Пойдемте.

— Скажите, Ваша Милость, — передразнил он Настю, — кто меня выдал?

— Вы сами прокололись, Ваша Милость, — засмеялась Настя, — дарить подарки в тридцать тысяч, а то и больше способны не любые оруженосцы. Точнее сказать, оруженосцы их дарить вообще не способны.

— Тридцать тысяч! — Игорь даже остановился. Настя поняла, что для него сумма подарка тоже является сюрпризом.

— А потом дело техники — мой дядя ювелир, а отец неоднократно вас видел, пока был жив ваш отец. Я то же видела, но не запомнила. А отец помнил!

— Понятно, — задумчиво сказал Игорь. Интересно, раскрытое инкогнито поможет или наоборот навредит исполнению его плана женитьбы.

Обед был как всегда вкусен. Игорь уже понял, что вкусная еда это достижение Елены и надеялся еще не раз попробовать ее творения.

После обеда отец попросил помочь ему лечь и вскоре заснул. А Игорь и Настя прошли в угловую комнату, расселись в креслах и неловко замолчали.

Настя все еще не привыкла, что перед ним не Сергей Кудрявцев, а Игорь Кудрявцев — сын Гроссмейстера и сам великий полководец. Человек, одним взглядом опрокидывавший нечисть и за которым готовы идти в бой тысячи рыцарей.

А Игорь не считал, что сделал нечто сверхъестественное и удивлялся шумихе. Вот и сейчас, если бы он посмотрел на нее, то подумал бы о любом другом, только не о прошедших боях, видя, как блестят ее глаза, как ее руки кружат в воздухе, гладят по столу, по своему колену, не решаясь коснуться Его — единственного и несравненного ЗАЩИТНИКА.

Он не видел ее мучений, занятый своими мыслями. Предложение стать его женой, такое естественное и обычное — ведь не для любви, а для защиты Ордена, вдруг стало труднопроизносимым, и он никак не мог произнести нужные слова.