– Он объяснил как-нибудь свое недовольство?
– Он упомянул о демиурге Скорогрохе, но в таких туманных и неразборчивых терминах, что я ничего не понял.
Юкоуну поднялся на ноги:
– Я покажу вам Скорогроха. Пойдемте! В лабораторию, о которой, конечно, у вас остались самые приятные воспоминания.
– О лаборатории? Что вы, все это давно покрылось патиной времени.
– Я отчетливо помню все, что там происходило, – беззаботным тоном откликнулся Юкоуну. – До мельчайших деталей.
Пока они шли в лабораторию, Кугель старался подобраться поближе к волшебнику, но безуспешно: Юкоуну все время держался на расстоянии не меньше метра от того места, до которого могла бы дотянуться одетая в перчатку рука Кугеля, готового применить брызгосвет.
Они зашли в лабораторию.
– Теперь вы увидите мою коллекцию чешуек, – сказал Юкоуну. – И вас больше не будет удивлять мой интерес к вашему талисману. – Волшебник резко поднял руку, и темно-красная ткань отлетела в сторону, обнажив тысячи чешуек Скорогроха, закрепленных на каркасе из серебряной проволоки. Судя по этой модели, Скорогрох был существом скромных размеров, ходившим на двух коротких и толстых двигательных опорах, с двумя парами суставчатых рук, каждая из которых заканчивалась десятью хватательными пальцами. Голова – если так можно было назвать это навершие – представляла собой нечто вроде башенки, посаженной на узкий, вытянутый торс. Брюшные чешуйки поблескивали молочно-зеленым глянцем, а средняя грудная полоса, темно-зеленая с киноварным отливом, продолжалась вплоть до навершия, поражавшего отсутствием каких-либо оптических органов.
Юкоуну представил модель величественным жестом:
– Перед вами Скорогрох, благородный обитатель Высшего Света; все очертания его фигуры свидетельствуют о мощи и стремительности. Она необыкновенно стимулирует воображение, вы не находите?
– Не сказал бы. – Кугель склонил голову набок. – Тем не менее, в общем и целом, вам удалось восстановить исключительно редкий экспонат, поздравляю вас! – Кугель обошел постамент с фигурой Скорогроха, разглядывая ее с притворным восхищением; при этом он надеялся оказаться на расстоянии вытянутой руки от Юкоуну. Но по мере того как он перемещался, перемещался и Смешливый Волшебник, и все потуги Кугеля оказывались тщетными.
– Скорогрох – не просто экспонат, – почтительно произнес Юкоуну. – Извольте заметить, что каждая из чешуек укреплена на своем месте, за исключением той, которая должна находиться в центре выступающего вперед участка грудной полосы, и ее отсутствие оскорбляет взор. Не хватает одной чешуйки, самой важной – протонастического центра, то есть так называемого пекторального неборазрывного брызгосвета. Много лет я считал, что брызгосвет безвозвратно утерян, что причиняло мне неописуемые мучения. Кугель, вы можете представить себе охватившую меня волну благодарности судьбе, величественный гимн торжества, зазвучавший в моем сердце, когда я взглянул на вас и заметил недостающую чешуйку на вашей кепке! Я обрадовался так, словно Солнце гарантировало нам еще сто лет жизнетворного света! Меня окрылило восхищенное возбуждение! Неужели, Кугель, вы не понимаете моего состояния?
– В той мере, в какой вы можете его описать, – понимаю. Но меня приводят в замешательство причины такого эмоционального излишества. – Кугель приблизился к каркасу, надеясь, что энтузиазм заставит Юкоуну оказаться в радиусе действия облаченной в перчатку руки.
Двигаясь в противоположном направлении, однако, Юкоуну задел каркас, что заставило звенеть висящие на нем чешуйки.
– Кугель, в некоторых отношениях вы проявляете невероятную тупость, ваш мозг подобен едва теплому сгустку овсяной каши – причем я констатирую факт, а не пытаюсь вас оскорбить. Вы понимаете только то, что видите своими глазами, а это лишь ничтожная часть действительности. – Волшебник хихикнул странным высоким голоском, что заставило Кугеля вопросительно взглянуть на него. – Ну посмотрите же на Скорогроха! – воскликнул Юкоуну. – Что вы видите?
– Проволочный каркас и множество чешуек, расположенных, как утверждается, в форме погибшего Скорогроха.
– Что, если каркас будет удален?
– Фигура рассыплется – останется только блестящая куча чешуек.
– Совершенно верно. Вы правы. Протонастический центр – структурный узел, скрепляющий все остальные чешуйки линиями силовых полей. Этот узел – сущность жизненной силы, душа Скорогроха, если можно так выразиться. Как только брызгосвет окажется на своем месте, Скорогрох оживет. По сути дела, Скорогрох не погиб – он лишь находился в диссоциированном состоянии на протяжении многих тысяч лет.
ebooksa