– Скорее всего, не удастся, – согласился Риальто. – Тем не менее, исключительно из любопытства, я посмотрю на все это своими глазами. В связи с чем позвольте пожелать вам всего наилучшего.
Девушки медленно вернулись в заросли кустарника, но теперь у них пропало всякое желание собирать ягоды – они рассеянно протягивали к ним пальцы, но постоянно оборачивались, провожая глазами фигуру Риальто, размашисто шагавшего на север.
Пройдя примерно километр, Риальто вознесся в воздух и побежал по небу к Васкес-Тохору.
К тому времени, когда он прибыл на поле битвы, ее исход был уже практически предрешен. Бохулийские боевые банды, со своими мемрилями и грохочущими фургонами-истребителями свершили невозможное: на Финнейской равнине к востоку от Васкес-Тохора двадцать потенциев Последнего Царства были уничтожены. Васкес-Тохор больше не мог сопротивляться бохулийским кондотьерам.
Трагическое красновато-желтое вечернее Солнце озаряло неразбериху дыма, пыли, перевернутых машин и обезображенных тел. Опытнейшие легионы, заслужившие множество почестей и наград, были разбиты наголову; их разбросанные яркие штандарты и униформы придавали равнине издевательски-красочный вид. Тысяча рыцарей налетела на фургоны-истребители бохулийского полчища верхом на полуорганических, полуметаллических воздушных ящерах из системы Канопуса, но рыцари, почти все до одного, были испепелены огненными лучами еще до того, как смогли причинить какой-нибудь ущерб.
Теперь на равнине полностью преобладали фургоны-истребители: мрачные, устрашающие машины двадцатиметровой высоты, вооруженные «красными поджигателями» и шипометами. На фургонах передовой линии, цепляясь за выступы брони и дула шипометов, ехали штурмовые отряды Восточного Аттука. Они производили неприятное впечатление: нескладные, неряшливые, даже не слишком бравые солдаты, ветераны всевозможных стычек и схваток, битв и грабежей – их объединяли только грязь, пот и сквернословие. С первого взгляда они казались не более чем отребьем, неспособным ни на какую дисциплину, ни на какое единство духа. Кое-кого из них можно было назвать уже стариками; бородатых и бледных, плешивых и ожиревших, колченогих и тощих, как голодные крысы, – каких только головорезов тут не было! Все они выглядели неряшливо, у всех были скорее осунувшиеся и обозленные, чем яростные или решительные, физиономии. Одетые во что попало: одни носили тюбетейки, другие – кожаные шапочки с наушниками, третьи – утыканные шипами врага папахи с висящими на них скальпами молодых блондинов из эскадрильи Тысячи рыцарей. Таковы были войска, победившие двадцать потенциев Царя Царей, двадцать отборных легионов – передвигаясь перебежками, прячась в укрытиях, внезапно нападая, притворяясь мертвыми, снова нападая, крича от боли, но никогда от страха (задолго до того, как началась эта битва, «железные кондотьеры» насытили их страхом по горло).
Между фургонами брели вереницами мемрили – хрупкие на первый взгляд существа, состоявшие будто из одних коричневых хитиновых конечностей, с маленькими треугольными головами, смотревшими с высоты семи метров. Ходили слухи, что, будучи сам помесью человека и насекомого, мемрилей сотворил волшебник Пикаркас, используя в качестве прототипов самые устрашающие разновидности жуков-палачей.
Там-Тол, повелитель Последнего Царства, стоял весь день на парапетах Васкес-Тохора. Он наблюдал за тем, как его элитные рыцари на крылатых ящерах пикировали к фургонам-истребителям и сгорали подобно спичечным головкам в лучах «красных поджигателей». Его двадцать потенциев, под предводительством «неукротимых» штурмовиков, выступили из столицы под древними штандартами. Их охраняли сверху эскадроны издающих устрашающий рев черных воздушных львов семиметровой длины, вооруженных газовыми огнеметами и арбалетами, стрелявшими взрывными дротиками.
Там-Тол неподвижно ждал, пока бохулийские банды, ругающиеся и потные, расстреливали и рубили его храбрых благородных воинов; он ждал еще долго после того, как была утрачена всякая надежда, не обращая внимания на настойчивые призывы к бегству. Мало-помалу все придворные покинули Царя Царей, оставив его одного, слишком ошеломленного или слишком гордого, чтобы бежать.
За парапетами толпы сновали по городу, собирая все ценности, какие можно было унести с собой, после чего спешили прочь из столицы через Преклонные ворота, направляясь на запад, к священному городу Люид-Шугу; чтобы туда добраться, нужно было пройти восемьдесят километров по долине Джохайма.
Бежавший по воздуху Риальто остановился и снова осмотрел небо с помощью плермалиона. Темно-синяя точка нависла над западным районом города. Риальто стал постепенно перемещаться в этом направлении, не совсем представляя себе, как он мог бы найти и похитить Персиплекс достаточно быстро и ловко посреди всеобщей суматохи. Он заметил Там-Тола, стоявшего в одиночестве на городской стене, и не успел отвести от него глаза, как металлический шип, выпущенный из башенки фургона-истребителя, пронесся на фоне вечерней зари и воткнулся Царю Царей прямо в лоб; тот медленно и беззвучно упал с парапета на землю, лицом вниз.
Грохот, наполнявший Финнейскую долину, превратился в отдаленное рокочущее бормотание. Все летучие существа и машины уже приземлились, и Риальто, двигаясь высоко над землей легкими пружинистыми шагами, беспрепятственно приблизился к умирающему городу еще на полтора километра. Снова задержавшись, чтобы воспользоваться плермалионом, он обнаружил, к некоторому своему облегчению, что синяя точка в небе больше не висела над городом: теперь она появилась над долиной Джохайма. Судя по всему, Персиплекс находился в толпе беженцев, среди других награбленных вещей.
Риальто пробежал по воздуху туда, где синяя точка в небе находилась прямо над ним, но тут же столкнулся с новой проблемой: человека, который нес Персиплекс, невозможно было распознать среди тысяч бредущих фигур и бледных лиц.
Солнце зашло, испуская разноцветные закатные сполохи, и синюю точку уже не было видно на потемневшем небе. Риальто раздраженно засунул плермалион в кошель и побежал в сумерках на юг над долиной Джохайма, широкой извилистой реки. Спустившись на окраине городка под наименованием Десять Шпилей, он остановился на ночь в небольшой гостинице, окруженной садом розовых деревьев.
В трактирном зале все говорили о войне и о неожиданном преобладании бохулийских боевых банд. Высказывались всевозможные предположения и слухи – постояльцы дивились, мрачно покачивая головами, бесславному концу Последнего Царства.
Риальто сидел в дальнем углу, прислушиваясь к беседам, но не принимая в них участия, и через некоторое время потихоньку удалился к себе в комнату.
Позавтракав дыней и поджаренными клецками с моллюсками в сиропе из роз, Риальто расплатился по счету и, покинув город, вернулся на север.
Поток беженцев все еще струился по долине Джохайма. Толпы приблизились к священному городу, но их туда не пускали, и лагерь новоприбывших раскинулся под стенами Люид-Шуга подобно темной шевелящейся кайме. Над этой полосой из людей в небе висела синяя точка.
Люид-Шуг был наречен святыней в раннюю эпоху шестнадцатого эона легендарным Гулкудом, Другом Богов. Спустившись в кратер небольшого потухшего вулкана, Гулкуд был охвачен двадцатью пароксизмами просвещения, позволившими ему предначертать формы и местонахождение двадцати храмов, симметрично рассредоточенных в кратере вокруг центрального вулканического конуса. Сооружения пребендария, бани, фонтаны и убежища паломников занимали дно кратера; по верхнему краю устроили узкую кольцевую аллею. Кругом, в нишах, вырубленных в наружных склонах вулкана, стояли двадцать гигантских изображений богов, каждое из которых соответствовало одному из храмов города.
Риальто спустился на землю. Где-то посреди орды, теснившейся вокруг городских стен, скрывался Персиплекс, но синяя точка в небе, казалось, все время блуждала – несмотря на попытки Риальто оказаться прямо под ней. Тем временем толкотня в толпе нанесла ему несколько болезненных ушибов.
ebooksa