Тот спокойно пожимает плечами:
— Был тут такой командир отряда наемников. Дисли Каррейро. Все пытался дорогу блокировать. Снабжали их хорошо. Тропы нам минировал. Людей в Ресифи воровал, заложников брал. И солдат тоже. Пытал их перед объективом. Тактику устрашения демонстрировал. Большой мастер был. Профессионал. Снайперов да разведчиков к нам слал. Никак успокоиться не мог. Уж мы их и так, и этак. Ну упорный, как танк. Это его дети. А вон та, около секвойи, — сестра младшая. Мы по одному их вывешивали. Их у него шестеро. Плюс жена и мать. Пришлось ребят из «Амстердама» попросить, аж из Санта-Бузиоса доставили. А вон там, за поворотом, отец его начальника штаба. Они тут все вперемежку с родственниками. На четвертом сыне сдался он. Ушел. И отряд свой увел.
Все молчат потрясенно. Рассказанное и увиденное не укладывается в башке. Бойня в Порту-дас-Кайшас и в Зеркальном после этого — шалости в песочнице. Делаю добрый глоток. Гота вот-вот заклинит. Протягиваю ему флягу: «Хлебни, отойдешь. Я сказал — хлебни, а не хлебай».
— А остальных… куда? — наконец спрашивает Гот.
— Куда, куда. Отвезли в район Ресифи и отпустили. На кой они нам? Мы же не варвары.
Что-то в железной логике Гордона не дает мне покоя. А, вот оно:
— Слушай, Сэм, а не боишься, что ваших тоже, того…
— Не-а. У нас нет семей.
— Что, вообще ни у кого?
— Вообще.
Дальше едем в молчании. Почти совсем стемнело. Кресты сливаются с окружающими деревьями, потом становятся все реже, пока наконец не исчезают совсем. То ли жерди в лесу кончились, то ли белые люди со временем перевелись.
— Командуй остановку, садж, — говорит Гордон. — Приехали. База через четыре километра. Спасибо за выпивку. Будешь в Коста-де-Сауипе — загляни в Кваналпо, тебе понравится. Бывай.
Он легко спрыгивает на землю. Волком бесшумно исчезает в темноте. Такблок тут же гасит зеленую метку. Все метки, кроме наших. Когда я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на его спутника, на броне пусто. Молчаливый индеец исчез, словно растворился в лесном воздухе.
— Мы тут все гребнемся, как эти егеря! — Гот никак не может успокоиться. — Это не солдаты — людоеды какие-то. Это ж надо — детей живьем на съедение… Суки…
Я забираю у него винтовку. Перехватываю управление его автодоктором. От ударной дозы Гота плющит так, что он вот-вот выше деревьев прыгнет. Он щурится на звезды, мотает головой, как жеребящийся олень, и, счастливо улыбаясь, повторяет:
— Нет, это ж надо — кресты! Обхохочешься… Приколисты, бля… Аллея призраков, на х… Сами как призраки… Муравьев — и в мешок! Ха-ха-ха! Нет, это ж надо — кресты…
— Крысы в бочке, — неожиданно говорит Паркер.
— Крысы?
— Очень давно на Флоте было много крыс. Целое бедствие. С ними так боролись — ловили кучу крыс и сажали в бочку без жратвы. Через какое-то время оставалась одна — крысоед. Ее выпускали обратно в трюм, и она жрала только себе подобных.
— Ну и что? — недоумеваю я.