Так мы оказались в безумном вихре планирования похорон и последних приготовлений к свадьбе. Я сидела в похоронном бюро, выбирая открытки и фотографии Эшли, а на следующий день шла с Кейтлин на примерку свадебного платья, и у нас обеих по щекам текли слезы. Было невыносимо думать о том, что всего несколько недель назад Эшли сидела, смеялась и шутила с нами в этой же примерочной комнате.
Тяжелее всего было в цветочном магазине. Оформлением букетов к свадьбе и похоронам занималась одна и та же флористка. Мы одновременно выбирали лилии для гроба и обсуждали, что вместо букета маргариток, который должна была нести старшая дочка как подружка невесты, нам придется поставить мемориальную вазу с цветами в ее честь.
В какой-то момент я полушутя сказала, что вместо Эшли подружкой невесты может стать ее четырехмесячная дочка Оливия. Кейтлин понравилась идея, поэтому мы стали думать о том, как сделать малышку полноправной участницей церемонии. В день свадьбы все плакали, когда шафер нес к алтарю колыбель с прекрасной спящей девочкой, с головы до ног одетой в розовое. Мы боялись, что она заплачет или испугается, но даже не предполагали, что малышка всю церемонию проспит. Крошечная спящая красавица так сильно утомилась во время приготовлений и фотосессий, что проснулась только к середине праздника.
Тот прекрасный июньский день был полон драгоценных воспоминаний. Улыбки на лицах дочери и зятя, семья, собравшаяся по такому чудесному поводу всего через три короткие недели после другой встречи, на которой мы оплакивали молодую женщину. Мы весь день чувствовали, что дух Эшли радуется рядом с нами.
Я уверена, что найдутся люди, которые в негативном свете воспримут то, что мы провели эти важные события в такой близости друг от друга. Однако тот солнечный июньский день и спящая подружка невесты научили меня, что даже в страдании можно отыскать радость.
Быть готовым к переменам
Я глядел в бездну. Месяц назад моя начальница Анна вызвала меня к себе в офис. Она боролась за мое место в городской администрации на фоне массовых бюджетных сокращений в городе Рино, штат Невада. Но из-за возраста меня в конце концов сократили, даже несмотря на опыт и знания.
Сокращение – это всегда паршиво, но мой случай был особенно тяжелым. На дворе стоял конец 2008-го, безработица в стране била рекорды, и Рино был худшим местом, чтобы искать новую работу.
В Голливуде такое называется драматической завязкой. До всех этих событий, в 2006 году я сидел дома с детьми, пока жена работала. На мне лежали скучные повседневные обязанности: я готовил, делал уборку, отправлял детей в школу. А затем мой привычный мир в одночасье разрушился: от меня ушла жена. Правда, это событие изменило жизнь в лучшую сторону, хоть тогда я этого и не понимал.
Я похудел почти на 50 килограммов, мое здоровье улучшилось, я наконец-то получил водительские права и подписал бумаги на развод. Примерно год – пока искал работу бухгалтером по специальности – я проработал в гипермаркете.
Когда моя нынешняя руководительница позвонила сообщить, что я получил работу, я очень обрадовался. Зарплата была невысокой, но мне это было неважно. Я хотел показать всем и себе в том числе, на что способен. Через несколько месяцев я кое-что понял: работа бухгалтера мне совершенно неинтересна. Но к сожалению, это была моя специальность.
Тут-то Анна и ошарашила меня новостью об увольнении. За месяц я разослал сотни резюме и заявлений, но никто так и не перезвонил. У меня закончились деньги, и я уже был готов сдаться. Это было очень обидно, потому что я чувствовал, что только-только пришел в здоровую физическую и эмоциональную форму и готов участвовать в жизненной гонке, но споткнулся и упал на самом старте. Вот как я написал тогда об этом в своем дневнике:
Моя подруга и бывшая коллега Робин как раз окончила Университет Невады в Рино. Я ходил на ее выпускной, и хоть на самом мероприятии мне было скучновато, я заметил, что некоторые выпускники получают дипломы журналистов. Так где-то глубоко в моем подсознании зародилась мысль о том, что многие люди зарабатывают тем, что пишут. Я-то этим занимался бесплатно.
Мы с Робин продолжали общаться. Она часто говорила, что в университете прочитала и написала сотни эссе, но, по ее мнению, я пишу куда лучше многих профессионалов.
Я не воспринимал ее слова всерьез. Я чувствовал, что проваливаюсь в бездну, пытаясь найти хоть одну причину продолжать жить. Мои близорукие глаза видели впереди лишь мрак.
Но, похоже, Робин решила всерьез взяться за меня. Как-то раз она мне позвонила.