Я чувствовала, что у этой работы есть потенциал, если я смогу исправить в ней все, что мне не нравилось.
Где-то через месяц директор института ушел на пенсию. После этого одна из коллег пригласила меня к себе в кабинет на разговор. Джули объяснила, что именно директор устанавливал мою зарплату, а вовсе не мой непосредственный начальник Вэл.
– На эту должность претендовали и другие квалифицированные кандидаты, поэтому он занизил ставку. Не обижайся на Вэла. Он ничего не мог с этим сделать.
Я поверила и стала лучше относиться к своему начальнику.
Позже до меня дошел слух, что прошлый технический редактор плохо ладил с инженерами. Поэтому я решила наладить с ними отношения, всеми силами демонстрируя, что ценю и уважаю их работу. Потихоньку отношение ко мне стало лучше.
Помню, один раз я спросила инженера по имени Роджер, могу ли я прочитать его научную статью.
– Конечно, я сделаю для тебя копию, – ответил он, поднимаясь со стула.
– Я сама, – быстро сказала я. – Не хочу, чтобы ты тратил на меня время.
Роджер посмотрел удивленно и пошел по коридору к копировальному аппарату.
– Да мне не важно, что делать, платят-то все равно одинаково, – заявил он, загружая бумагу в аппарат.
Я думала над словами Роджера до самого вечера, когда стояла у шредера на второй работе. Мы с Роджером оба были докторами наук и могли направить свои таланты в куда более продуктивное русло, чем работать у шредера или копировального аппарата. Но кто-то должен был делать и эту работу, а персонала всегда не хватает. Это как с посудой: все равно кто-то должен ее мыть, и с тебя не убудет.
Где-то через год Джули ушла на пенсию, а Вэл распределил ее работу между оставшимися офисными сотрудниками. Мои новые обязанности были довольно странными: мне пришлось управлять собственностью института, автомобилями и кабинетами. Но я согласилась, не раздумывая. Чтобы получить полную ставку, я была готова пойти на все.
С годами мое рвение принесло плоды. Потихоньку мне стали давать более интересные и подходящие задания. Затем меня повысили, и я снова могла указать на табличке кабинета свою докторскую степень. Когда я уволилась, чтобы переехать в Калифорнию, многие инженеры сказали мне, что им нравилось со мной работать.
Сейчас я снова ищу работу после пары лет декретного отпуска. Я знаю, что начинать придется с лакейской работы и моя начальная зарплата, скорее всего, будет так себе. Но также я знаю, что у меня будет возможность показать, что я достойна большего.
Здравствуйте, меня зовут Клэр, и я алкоголик
Я – алкоголик. У меня ушло полжизни на то, чтобы это признать. Мне казалось, что это откровение навесит на меня ярлык, который я не готова была носить. Ведь я – это гораздо больше. В первую очередь жена, писатель и преподаватель балета.
У меня нет вопиющих душераздирающих историй с войны, я не переживала ужасных потерь и никогда не падала на самое дно. Словом, со мной не случилось ничего, что обычно помогает людям объяснить причины и безоговорочно признать свой алкоголизм. У меня было лишь подозрение, а также психологическая зависимость, которая развивалась, пока полностью не захватила меня.
Алкоголь – основополагающая часть культуры, в которой я росла. В провинции американского юга без бутылки почти ничего не делается. Выпивка сопровождает любое событие, от рождения до похорон, и я никогда не считала это чем-то необычным: все в порядке вещей. В доме, где я выросла, разнообразные бутылки гордо выставлялись на большом серебряном подносе, стоявшем на мраморном столике в гостиной. Каждый вечер, когда большие напольные часы пробивали пять, родители элегантно усаживались в гостиной друг напротив друга, каждый со стаканом виски с содовой в руках, и обсуждали события прошедшего дня. Обычно они выпивали по три порции. Так во мне развилось представление о том, как ведут себя приличные, цивилизованные люди, и этот образ я перенесла во взрослую жизнь.
ebooksa