У сына остался шрам, но зрение не пострадало и в конце концов он полностью поправился.
Доктор выписал ему болеутоляющие и отправил домой. Тогда-то я и начала терять сына.
Из-за травмы Трэвис испытывал сильную боль, которую пытался подавить таблетками. Вдобавок к этому он переживал из-за шрама на лице, а из-за аварии у него развилось ПТСР[27].
Поначалу сын отказывался выходить на улицу, а когда все же решился – натягивал шапку на лоб, чтобы спрятать шрам.
Трэвис всегда был красивым парнем и пользовался успехом у девушек, но никогда этого не осознавал. Но теперь он избегал людей не из-за тщеславия, а потому что ему было неловко.
Я говорила Трэвису: ничто не может изменить того, насколько он прекрасен, потому что красота идет изнутри. Я говорила ему все, что может сказать мать сыну, но он не хотел моей помощи.
Через какое-то время Трэвис все же перестал прятать свое лицо под шапкой и начал выходить на улицу.
Его посттравматическое расстройство не проявлялось, пока ему не пришлось ехать в чьей-то машине на пассажирском сиденье. Он кривился и отворачивался, когда проезжали мимо места аварии, и очень нервничал и переживал из-за того, как другие водят машину. Дошло до того, что сын стал командовать, когда тормозить, включать поворотник, набирать или сбавлять скорость.
– Совершенно нормально так себя чувствовать, – сказала я. – Может, тебе поговорить об этом с психотерапевтом?
– Нет, – тихо ответил Трэвис. – Я знаю, что реагирую неадекватно. Но я сам разберусь.
«Разбирался» он при помощи болеутоляющих, которые получал за счет страховки. Тогда я этого не знала.
Шли недели, и он приходил в себя, но это был не тот сын, которого я знала до аварии. Новый Трэвис был скрытным, понурым, вспыльчивым и отстраненным. Мы жили вместе, поэтому его характер менялся буквально у меня на глазах. Правда, я списывала это на расстройство, а не на таблетки.
Однажды сын попросил у меня денег.
– Ты ведь знаешь, я экономлю, – напомнила я ему.
Трэвис ничего не ответил, но после этого стал продавать вещи, которые купил на деньги, полученные со страховки: телевизор, компьютер, приставку, DVD-плеер, коллекцию дисков с фильмами и музыкой, даже одежду и обувь. Я чувствовала, что что-то не в порядке, но не могла понять, что именно.
Сын продолжал вести себя странно: пропадал на несколько дней с друзьями, запирался у себя в комнате, избегал разговоров со мной.
А в один прекрасный день я зашла к нему и обнаружила, что он пакует вещи в чемодан.
– Что случилось? – невинно спросила я.
Трэвис закрыл чемодан, а затем невозмутимо ответил:
– Посмотри вокруг, мама. Я продал все, что у меня было. У меня ничего не осталось.
ebooksa