– Это внутри! Точно! – выдохнул де Шаньи.
Но больше ничего расслышать не удалось, и нам оставалось лишь чертыхнуться. Мы переглянулись и снова принялись открывать затычку. Виконт потянул обеими руками, и пробка выскочила.
– Что это такое? – воскликнул виконт. – Это же не вода!
Он набрал пригоршню из бочки и поднес к фонарю. Я наклонился ниже и тотчас так резко отбросил фонарь, что он разбился и погас. Мы остались в темноте.
То, что я мне удалось разглядеть в ладонях де Шаньи, было порохом!»
Глава 26
Повернуть скорпиона? Повернуть ящерицу?(Окончание рассказа Перса)
«Итак, на дне погреба я добрался до истины, что подспудно тревожила меня. Этот негодяй, оказывается, всерьез намекал на гибель рода человеческого! Удалившись от общества, он построил себе вдали от людей подземное логово; если живущие наверху попадут в убежище, где он укрыл свое чудовищное уродство, то мир содрогнется от чудовищной катастрофы.
От совершенного открытия нас бросило в жар, это заставило мгновенно забыть все прежние злоключения, все перенесенные страдания. Только что мы были на грани самоубийства, а теперь серьезность ситуации стала нам очевидна. Теперь мы поняли, что хотел сказать этот монстр Кристине Даэ, когда произнес ту гнусную фразу: «Да» или «нет»! Если «нет», все погибнут и будут здесь погребены“. Да, именно погребены под обломками величественного сооружения, что зовется Парижской Оперой! Можно ли было придумать более зверское преступление, чтобы покинуть мир в апофеозе ужаса! Подготовленная в тиши подземелья катастрофа послужит местью за отвергнутую любовь самого страшного чудовища, какое когда-либо появлялось под этим небом. „Завтра вечером в одиннадцать часов – последний срок“. Он неплохо выбрал время… На празднике в театре будет множество народу, ненавистные ему представители рода человеческого заполнят сияющие ярусы дома музыки. Можно ли мечтать о более роскошном похоронном кортеже? Вместе с ним сойдут в могилу самые прелестные плечи в мире, украшенные сказочными драгоценностями. Завтра вечером в одиннадцать часов. Мы должны взлететь на воздух в самый разгар спектакля, если Кристина Даэ скажет „нет“. Завтра вечером в одиннадцать. Но разве может Кристина не отвергнуть его! Ведь она скорее решит пойти под венец с самой смертью, чем с живым трупом. Да и вряд ли ей известно, что от ее слова зависит судьба множества людей… Завтра вечером в одиннадцать…
Пробираясь в потемках, сторонясь бочек с порохом, ища на ощупь каменные ступени, которые вели туда, где над нашими головами был люк в зеркальную комнату, мы всё повторяли про себя: „Завтра вечером в одиннадцать…“
Наконец я нашел лестницу и вдруг застыл на первой же ступеньке, меня пронзила ужасная мысль:
„Который час?“
Который, в самом деле, час? Ведь завтра вечером в одиннадцать – это, может быть, уже сегодня! Может, совсем скоро! Кто знает, который час в „камере пыток“? Мне казалось, что с тех пор, как мы заперты в этом аду, прошло много-много дней… годы… от Сотворения мира. И все это может взорваться в один миг! Ах, какой-то шум… Скрип… Вы слышали, сударь? Вон там, в углу… Боже мой! Похоже, включился какой-то механизм. Вот опять! Если бы было чуть светлее… Наверное, это включился взрывной механизм. Я же говорю: какой-то скрип. Вы что, глухой?
Мы с де Шаньи принялись кричать, как сумасшедшие. Страх погнал нас наверх; мы карабкались на четвереньках вверх по ступеням. Неужели дверца люка закрылась и поэтому так темно? Ах, надо выйти из темноты! Туда, к смертельному свету зеркальной комнаты.
Мы добираемся до верха лестницы: нет, люк был открыт, просто теперь в „камере пыток“ было так же темно, как и в пещере, откуда мы выбрались. Мы ползем по деревянному полу. Только это отделяет нас от склада пороха. Который час? Мы кричим, зовем. Виконт де Шаньи с внезапным приливом силы восклицает: „Кристина! Кристина!“ А я зову Эрика. Напоминаю, что когда-то я спас ему жизнь. Но никто нам не отвечает. Никого вокруг, кроме нашего собственного отчаяния, нашего собственного безумия… Который час? „Завтра вечером в одиннадцать…“ Мы спорим, пытаясь определить, сколько времени провели здесь, но определить это невозможно. Ах, если бы взглянуть на циферблат часов с движущимися стрелками! Мои часы давно остановились, но часы виконта еще идут. Он сказал, что завел их вечером, собираясь в Оперу. Мы пытаемся извлечь из этого факта хоть какое-то основание для надежды, что роковая минута еще не наступила.
…Малейший звук, доносящийся из люка, который я напрасно пытался закрыть за собой, бросает нас в дрожь. Который час? У нас больше нет ни одной спички. Однако надо узнать время. Виконт придумал разбить стекло своих часов и нащупать положение стрелок. В полной тишине он прикасается к стрелкам кончиками пальцев. Ушко часов служит ему точкой отсчета. Он полагает, что, судя по отклонению стрелок, возможно, уже одиннадцать.
Но что, если тот страшный срок, что бросает в дрожь – одиннадцать часов, – уже миновал? Может быть, сейчас уже одиннадцать часов десять минут? Тогда роковой момент наступит завтра и у нас еще по меньшей мере двенадцать часов.
Неожиданно я вскрикнул:
– Тише!
Мне что-то послышалось в соседней комнате.
ebooksa