Пилоту было за пятьдесят, старый боевой конь с красным носом большого любителя спиртного, но цепким, ясным взглядом, указывающим, что организм легко справляется с выпитым и до алкоголизма еще пить и пить. Из-под фуражки второго пилота, десятью годами моложе, торчали огненно-рыжие волосы.
– Привет, мистер Ричардс. – Пилот покосился на оттопыренный карман пиджака Ричардса, потом поднял глаза на его лицо. – Простите, что не могу пожать вам руку. Я – капитан Дон Холлоуэй. Мой второй пилот – Уэйн Данинджер. Учитывая обстоятельства, я не очень рад нашему знакомству.
У Ричардса дернулась щека.
– Раз уж мы коснулись этой темы, позвольте добавить, что и я, будь моя воля, не летел бы на вашем самолете. Капитан Холлоуэй, вы установили связь с Маккоуном, не так ли?
– Конечно. Через Киппи Фрайдмена, нашего радиста.
– Я хочу с ним поговорить.
С величайшей осторожностью Холлоуэй протянул ему микрофон.
– Продолжайте подготовку к взлету, – распорядился Ричардс. – У вас осталось пять минут.
– Подготовить к подрыву пироболты двери заднего люка? – с преувеличенной серьезностью спросил Данинджер.
– Делайте все, что положено, – ответствовал Ричардс.
Пришла пора делать последнюю ставку. Его прошиб пот. Блефовать, так до конца.
– Мистер Фрайдмен?
– Да.
– Это Ричардс. Соедините меня с Маккоуном.
Полминуты мертвой тишины. Холлоуэй и Данинджер больше не смотрели на него, проверяя работоспособность самолетных систем, давление в магистралях, герметичность задраенных люков. Гигантские турбины «Джи-Эй» загудели громче. И когда из динамика донесся голос Маккоуна, он едва прорывался сквозь шум двигателей.
– Маккоун слушает.
– Поднимайся на борт, слизняк. Ты и женщина отправитесь со мной на прогулку. Чтоб через три минуты поднялись по трапу, а не то я дерну за кольцо.
Данинджер оцепенел, превратился в статую. Потом одеревеневшими пальцами продолжил прерванное занятие.
Если у него хватит духу, он поймет, что я блефую. Вызывая женщину в самолет, я выдаю себя с потрохами. Хватит ли у него духу?