Бегущий человек. Худеющий (сборник)

Ричардс ждал.

Часы отбивали секунды у него в голове.

…Минус 028, отсчет идет…

Когда Маккоун заговорил вновь, в его голосе появились новые нотки. Страх? Сердце Ричардса выпрыгивало из груди. Может, он все-таки прорвется. Может…

– Ты рехнулся, Ричардс. Я не…

– Слушай сюда, – обрезал его Ричардс. – А пока слушаешь, помни о том, что в радиусе шестидесяти миль наша беседа не составляет тайны ни для одного радиста. Ты больше не работаешь за кулисами, недомерок. Сейчас ты на большой сцене. И ты придешь, потому что слишком труслив, чтобы вести двойную игру, за которую можешь заплатить жизнью. Женщина мне нужна только потому, что я сказал ей, куда собираюсь лететь.

Этого мало. Надави сильнее. Не оставляй ему времени на раздумья.

– Если ты и останешься жив после того, как я выдерну взрыватель, тебя не возьмут даже торговать яблоками. – Он с маниакальной решимостью сжимал в кармане сумочку Амелии. – Хватит болтать. Три минуты. Время пошло…

– Ричардс, подожди…

Он отключил связь, заглушив голос Маккоуна. Протянул микрофон Холлоуэю, который взял его чуть дрожащими пальцами.

– А у тебя крепкие нервы, – заметил Холлоуэй. – Это точно. Никогда не видел парня с такими крепкими нервами.

– Если он выдернет взрыватель, – вставил Данинджер, – то нам придется признать, что на всей земле нет человека с более крепкими нервами.

– Пожалуйста, продолжайте подготовку к взлету. – Ричардс повернулся. – Пойду встречать гостей. Стартуем через пять минут.

Он прошел по салону первого класса, переложил парашют на сиденье у иллюминатора, посидел, не сводя глаз с двери, разделяющей салоны первого и бизнес-класса. Скоро он все узнает. Очень скоро.

Рука по-прежнему сжимала бесполезную сумочку Амелии Уильямс.

За иллюминатором властвовала ночь.

…Минус 027, отсчет идет…

Они поднялись по трапу за сорок пять секунд до предельного срока. Амелия, тяжело дыша, в испуге, с растрепанными от ветра, продувавшего рукотворную равнину, волосами. Маккоун внешне не изменился, остался таким же спокойным, невозмутимым, но глаза его почернели от ненависти.

– Ты еще не победил, слизняк, – процедил он. – Мы даже не начали выкладывать козыри.

– Очень приятно увидеть вас вновь, миссис Уильямс. – Маккоуна будто и не существовало.