Бегущий человек. Худеющий (сборник)

– Хопли, – перебил его Билли. Лицо покрылось потом, и Билли промокнул его платком. Вспомнил вдруг облик Хопли, лицо, которое перестало быть лицом, превратилось в рельефную карту ада. Кошмарные опухоли, сочащаяся влага и невыразимый звук, когда он ногтем поскреб щеку.

Снова последовала долгая пауза со стороны Хустона.

– Поговори с Данкеном Хопли. Он подтвердит…

– Невозможно, Билли. Данкен Хопли покончил с собой два дня назад. Он застрелился, пока ты был в клинике Глассмана.

Халлек крепко зажмурил глаза и закачался, стоя на ногах. Почувствовал себя так, как в тот момент, когда возобновил курение. Ущипнул себя за щеку, чтобы не упасть в обморок.

– Тогда ты знаешь, – сказал он, не раскрывая глаз. – Ты знаешь или кто-нибудь знает, кто увидел его.

– Грэнд Лоулор видел его, – сказал Хустон. – Я с ним говорил сегодня.

Грэнд Лоулор. Какой-то момент испуганный запутавшийся разум Билли не сработал. Показалось, что Хустон сказал что-то другое. Потом дошло. Грэнд Лоулор был окружной врач, производивший вскрытия. Вспомнил, что Грэнд Лоулор пару раз выступал перед судом в качестве свидетеля.

Мысль об этом вызвала иррациональное желание хихикнуть. Халлек прикрыл трубку ладонью: не дай Бог, а то Хустон утвердится во мнении, что он точно сошел с ума.

А тебе бы очень хотелось поверить в мое безумие, верно, Майкл? Потому что, если я не в своем уме и начну болтать о твоей бутылочке и маленькой костяной ложечке, никто ведь мне не поверит, верно? Ну конечно же.

Желание хихикать прошло.

– Ты спросил его…

– О некоторых деталях относительно смерти? Естественно. После истории ужаса, которую ты выдал своей жене, я специально поинтересовался. – Голос Хустона обрел ехидный оттенок. – Ты должен быть мною доволен, Билли. Когда он меня спросил, почему меня это интересует, я держал язык за зубами.

– И что он сказал?

– Что внешность Хопли выглядела скверно, но уж никак не тот ужас, что ты описывал Хейди. То, что сказал Грэнд, скорее напоминает мне рецидив взрослых угрей, от которых я лечил Данкена начиная с 1974 года. Они у него вызвали депрессию. И это понятно. Нашествие угрей на лице для взрослого мужчины – большая психологическая травма, возможно, одна из сильнейших.

– То есть ты полагаешь, он был подавлен из-за своей изменившейся внешности и застрелился?

– В сущности, да.

– Давай напрямик, – сказал Билли. – Ты веришь в то, что дело в более-менее обычном рецидиве распространения угрей у взрослого, пусть даже самого обширного за многие годы. В то же время ты считаешь, что он застрелился от того, что увидел в зеркале. Ну и диагноз, скажу я тебе, Майкл!

– Я не говорил, что дело только в кожной проблеме, – сказал Хустон раздраженно. – Самое худшее в этих проблемах состоит в том, что они возникают в паре, в тройке, а иногда и с целой кучей сопутствующих вещей. Редко в одиночку. Самый высокий уровень самоубийств, Билли, кстати, среди психиатров. Но полицейские не далеко от них ушли. Видимо, имела место комбинация факторов, где его последний недуг явился и последней соломинкой, которая сломала спину верблюда.

– Тебе стоило бы его увидеть, – мрачно сказал Билли. – То была не соломинка, а куча бревен.