Здесь он с чумаками и расстался. Кроме него табор покинули и трое наймитов — Тигр, Змея, Мангуст. До конечной цели оставался всего день пути, а места шли уже спокойные.
Неся припасы в заплечных сумках, два человека и два кобольда добрались до горы. Дорога пошла вверх, змеисто струясь по склонам.
— Забавно… — пыхтела Змея, прыгая по острым камням. — Вот мы… сейчас… пх… лезем… на верхотуру… и только чтобы… потом опять спуститься… пх… вниз…
— Нормально, спустимся… — отвечал Тигр, утирая усы. — Вот сейчас, значит, дойдем до вон той отметки — а там уж и грот, а там уже и… что?.. Да, там уже, значит, Фырдуз нас дальше поведет.
— Умгу, — хмуро кивнул Мангуст.
Фырдуз поправил очки. К горе они подошли в самый полдень, Небесный Светильник пылал нестерпимо ярко, и глаза кобольда страдали даже за копчеными стеклами. По счастью, он уже видел впереди темный проем, нависающий над тропой козырек, под которым начинался Драконов грот и путь Вниз.
Наконец-то снова Вниз!
Глава 17
Танзен никогда не был суеверен. Волшебники вообще редко подвержены этому недостатку. Волшебник может быть конченым безумцем, может носить кальсоны на голове и превращать в тритона каждого, кто с ним заговорит… в общем-то как раз этот недостаток присущ многим волшебникам. Занятия магией зачастую плохо сказываются на психике, так что процент чудаков, эксцентричных фигур и попросту сумасшедших среди волшебников гораздо выше, чем среди обычных людей.
Но суеверия — нет. С этим к обывателям, имеющим о метафизике лишь смутное представление или не имеющим никакого. Это они верят во всякую чепуху, не имеющую под собой основы.
Волшебнику же известно, что как устроено. Волшебник видит вокруг себя духов, демонов и мелких божеств. Волшебник знает, что иногда разбивать зеркала и здороваться через порог действительно не стоит, но не по каким-то надуманным причинам, а по совершенно конкретным. И в большинстве случаев это совершенно безопасно, просто иногда бывают… обстоятельства.
И тем не менее даже волшебники не любят Маладис. Именно потому, что знают, какие обстоятельства делают его худшим днем в году. Знают, почему он называется именно так, неприятно и жутко.
Злой День.
Но дожидаться его окончания никто не собирался. Оркатти успешно распутал астральный следок и выяснил, куда ушла женщина. На вершину горы.
Оттуда она уже не спускалась.
Но на самой вершине никого не было. Да и вообще на гору эта возвышенность не очень тянула — скорее просто крутой холм. Весной, летом и осенью здесь пасли овец, но сейчас он походил на лысую макушку.
Снега почти не было. Наверху неустанно задували ветра, и снежная шапка просто не успевала вырасти. Кутаясь в штормовки, Танзен, Оркатти и практикант шагали по голой, без единой травинки, поверхности. Остров отсюда просматривался из конца в конец.
Ничего интересного на вершине тоже не было. Ни единого строения. Ничего, сделанного человеческими руками.
Но ведь женщина ушла именно сюда. И хозяева Сукрутурре купили на острове какую-то недвижимость. Что-то должно здесь быть, обязано.
— Хм, — сказал Оркатти, растирая меж пальцев катышек сухой земли. — Почва не отсюда. Принесли снизу, на сапогах.
ebooksa