– Вот дурак! – сказал Немо. – Он за это поплатится!
– Он уже поплатился, – сказал Ванделер. – Это жалкое ничтожество без сознания.
– Как он мог дослужиться до полковника, еще можно понять, если знать уровень интеллектуального развития генералов на службе Ее Величества, – сказал Немо. – Но как я могу приходиться братом ему и еще одному идиоту, можно объяснить лишь тем, что у нас разные матери!
– Я этого не знал, – пробормотал Ванделер. – Теперь ясно, почему вашего брата тоже зовут Джеймсом.
– Это постоянно приводит к путанице, – сказал Немо. – Она настаивала на том, чтобы назвать его в честь своего отца, несмотря на возражения моего отца!
Лицо Немо приобрело еще более суровое выражение.
– Но к делу все это не имеет никакого отношения, – сказал он.
Немо поднялся по лестнице. Вероятно, для того, чтобы рассказать о случившемся тому, кто остался дежурить у двери в комнату Фогга.
Паспарту застонал из-под кляпа. Если бы мистер Фогг и Ауда знали о том, что сейчас происходит, они могли бы предпринять попытку к бегству. Им, возможно, удалось бы выбраться, пока у двери оставался всего один человек.
19
Ауда находилась у себя в комнате и размышляла о том, решится ли Филеас Фогг сделать ей предложение.
Если ее вызовут на новое задание, она может больше не увидеть его. Если он не попросит ее руки в ближайшее время, то другого случая ему, возможно, не представится, даже если у него возникнет такое желание. Вероятно, он медлил из-за того, что она была парсианкой. Однако Ауда вполне могла сойти за европейку, а их дети походили бы на европейцев еще больше, чем она.
Впрочем, Ауда сомневалась, что молчание Фогга связано с ее восточным происхождением. Какое Фоггу дело до мнения остальных? Нет, сложность заключалась в его неспособности выразить свои самые глубокие чувства. Вследствие невероятного самообладания, он с трудом мог проявлять свои истинные желания.
Фогг у себя в комнате думал о том, чтобы предложить руку и сердце Ауде. Но какую жизнь он мог ей обеспечить? Это правда, что с появлением детей она больше не смогла бы участвовать в миссиях. Однако это не принесло бы ей душевного спокойствия. Ведь он будет уезжать надолго, часто подвергаться риску, в том числе, и смертельному. Более того, если капеллеане выяснят, где она живет, они убьют ее, а, возможно, и ее детей.
Как раз в этот момент Фогг и Ауда услышали крик Паспарту.
Фогг выбежал в коридор с револьвером в руке. Спустя несколько секунд из своей комнаты вышла Ауда. В руке она держала шестизарядный кольт.
Фогг жестом велел ей идти в другой конец коридора, чтобы она могла взять на прицел каждого, кто попытается подняться по лестнице для слуг. Сам он поспешил к большой центральной лестнице. Пока он бежал, до него донесся громкий топот. Он оказался на лестничной площадке как раз вовремя – трое мужчин уже поднимались на второй этаж, у всех было оружие, которое Фогг опознал как духовые пистолеты. Он также узнал этих двоих. Один был его соседом – беспутным баронетом сэром Гектором Осбалдистоуном. Другой – Немо. Тот сорвал с глаз маску, закрывавшую ему половину обзора, а также накладной нос и фальшивые усы.
Фогг и Немо выстрелили почти одновременно, но оба промахнулись. Трое на лестнице отступили назад.
За спиной Фогга прогремел выстрел. Он обернулся и увидел дым, клубящийся вокруг револьвера Ауды. Сама Ауда попятилась, пока не уперлась спиной в стену. Она выронила оружие и стала сползать вниз, зажимая ладонью правое плечо. Кровь просачивалась между пальцами ее левой руки.
С криком «Ауда, Ауда!» Фогг побежал к ней по коридору. Ауда была бледна, взгляд – затуманен, она с трудом прошептала: