– Значит, уважаемый, но не популярный.
Вера подумала, что неплохо иметь в отделе такого человека. Такой точно играть на публику и рисоваться не будет.
– Да, хотя ему все очень сочувствовали, когда у него умерла дочь.
– Что случилось? – Вера резко подняла голову.
– Связалась в университете с плохой компанией. Передозировка героина, судя по всему. Патологоанатом так и не установил, самоубийство или несчастный случай.
– А люди что говорят?
– В смысле?
– Что твой приятель думает? У сослуживцев наверняка есть своя версия.
Вера была уверена: в отделе новость о смерти дочери обсуждали несколько недель. Конечно, ему сочувствовали, но без гадких сплетен не обошлось. Кто-то наверняка позлорадствовал, что у этого чистоплюя, вечно отчитывавшего их за лишние расходы, дочь пошла по наклонной.
– Не знаю. – Чарли выглядел озадаченным. – Он не сказал.
– Так спроси у него! Если он работает в Карлайле, то это не так уж и далеко. Час езды по А69. Поезжай к нему, купи парню пива.
– Да, конечно!
Чарли просветлел.
– А в каком университете училась эта девушка? – неожиданно спросила Вера.
– Да не знаю я! – Чарли показалось, ему специально задают уйму вопросов. – А есть разница?
– Может, в этом причина приезда Уинтертона, – ответила Вера. – Если она погибла в Ньюкасле или Нортумбрии, то его тянет в эти места. А может, она училась в Святой Урсуле. Тогда возникает любопытная ниточка между жертвой и бывшим полицейским.
Она посмотрела на два скептических выражения лица.
– А иначе какого черта он здесь делает? Как писатель Марк не очень, поэтому не получил стипендию. При этом Чарли сказал, с деньгами у него туго. Что-то не сходится.
– Возможно, он хотел написать о смерти дочери. Рассказать о случившемся. Это помогает.
Джо Эшворт заговорил впервые за утро. До этого взгляд его был рассеянным, и Вера даже сомневалась, слушает он или нет.