– Они старые бабы! – указывая на тех, которые ушли, говорил епископ. – Жалеют город, который легко отстроить, а с замком могут потерять всю землю, потому что тот, кто крепости не захватит, господствовать здесь не будет. Когда князя Конрада при звоне колоколов введут в Вавель и посадят его в замке, и почести ему там отдадут землевладельцы, только тогда я скажу, что Лешек уже не вернётся!
VIII
Чуть только наступил день, у ворот уже стояли не сами старшины, но их посланцы и избранные землевладельцы, такие, которые знали немцев, и мир у них был, дожидаясь ответа, желая их устрашить и принудить к сдаче.
Долго на их крики, стук камней и обухов в ворота никто не показывался. Кричали и шумели, иногда высовывалась голова, заводила разговор, но войта Макса не было.
Известный во всём городе весельчак, который пел немцам на пиршествах, поляками называемый Лумпой, потешный горбун с большой головой, специально взъерошенными волосами несколько раз со свисающим языком показывался из-за зубцов. Быть может, что войт специально его отправил, чтобы развлекал нападающих и показал, что в замке не особенно бояться. Лумпа шутками отвечал на крики.
– Ключи от замка где-то затерялись, – воскликнул он, – нет их, пробуйте пальцем отворить.
В него бросали комочками земли, он исчезал в одном месте, перебегал и показывался где-то в другом месте.
– Вы хотите замок, – говорил он, – попасть в него – лёгкая вещь, одолжите крылья у птиц!
Увидев знакомого землевладельца, он послал ему воздушный поцелуй, поднял шапку с кукушкой и исчез.
Некоторые гневались, что им прислали для разговора шута, у ворот всё больше возмущались, когда Макс Сас вышел в своём шлеме, опираясь на обух.
– Слушай, немцы! – сказал, поднимая руку, Дрогомир, высланный от князя. – Мы с вами в долгие разговоры вдаваться не думаем. Не сдадите замка? Тогда ваш город мы ещё сегодня спалим, с четырёх сторон, а ваши дома обратяться в пепел.
Была минута молчания.
– А что вам это даст? – спросил войт холодно. – Кто жизнью рискует, тот дома не жалеет. Спалите собственный город, дайте этот знак, что у вас нет сил. Если угрожаете нам пожаром, я скажу сегодня ещё сильнее, чем вчера – не сдадимся, сжигайте! Если бы чувствовали в себе силу, угрожали бы не огнём, а штурмом.
Наконец Дрогомир замолчал, почувствовав, что немец, возможно, был прав. Потом он разразился ужасным криком, который обозначал только злобу.
– Мы сожжём город, потом вас, холопы этакие, бродяги!
Не стало у вас собственной земли, вы на наш хлеб пришли, и думаете с нами воевать!
– Мы не клянчить к вам пришли, но работать на хлеб – это правда! – ответил гордо Сас. – И мы, нищие, верны пану, когда вы, его дети, продали его, как Иуда Господа Христа.
На этот упрёк ответили громким криком.
Войт, покрасневший от гнева, воскликнул:
– Не отдадим замка!