Когда татарин один раз себе нос о стены разобьёт, другой раз уже не идёт на них. Татары замков не берут.
Он замолчал. Лешек внимательно смотрел на него и думал.
Солдат продолжал дальше:
– Придут такие, которые знают тут все входы и выходы так же хорошо, как мы. Будут знать, как и когда подкрадываться, с которой стороны приступать к штурму. Мы с ними не справимся.
Грифина, видя на устах мужа улыбку и равнодушие в его лице, ломала руки и указывала на него Оттону, точно хотела говорить:
– Смотрите, каков он!
Лешек и теперь не показывал ни малейшей тревоги.
– Значит, у нас так плохо? – спросил он. – Ба! Ну, тогда однажды с ними будет хорошая война, побьёмся, как подобает, и прочный мир заключим. Сейчас ни войны, ни мира не было – это хуже всего.
Он медленно повернулся к Оттону и велел позвать в замок городского старшину, войта Саса, магистрат, купцов и влиятельных людей. Потом повернулся к Кжижану.
– Для обороны вас мало, – сказал он, – ну, а для побега в самый раз?
Кжижан не понял вопроса.
– Что же? – прибавил Лешек. – Раз биться некому, нужно будет идти людей привести. Своих нет, постараемся найти чужих. Кжижан, проводите меня безопасно до Венгрии. Если нас погонят, будет с кем выйти против них.
Старик качал головой и перебирал ногами – казалось, он верит в то, что в наихудшем случае с Чёрным справятся.
Один князь стоил много.
Грифина на страже у дверей ждала решения. Это хладнокровие мужа, которого она обвиняла в излишнем равнодушии ко всему, возмущало её и гневало. Она спрашивала: Что будет?
Чёрный улыбался, нетерпение женщины забавляло его.
– Мы устроим поход в Венгрию, – сказал он, – но вернёмся сюда с куманами и рассправимся с бунтом. Немцы не отдадут им мои замки.
Он дал знак Кжижану, чтобы приказал людям собираться в дорогу.
Он повернулся к жене, немного насмешливо указывая, чтобы, если хочет поехать в Венгрию, заранее готовила свои узелки.
– Вам, бабам, – сказал он, – в дороге нужно больше, чем нам. Собирайте же свои манатки!