Поднялся один из ксендзев, прибывших с Янком, каноник Андрей.
– Если он помешан, то и мы все такие, – воскликнул он, – потому что мы придерживаемся того же, что и он, также думаем, с ним вместе дорожные саквы взять готовы, – добавил он, вспылив, – в Рим пойдём!
Не договорил он эти слова, когда, поражённый под столом в ногу, вскочил и крикнул. Упал на лавку со стоном боли.
Смех и крики раздались с другого стола.
– Вот, смотрите на явное наказание Божье, – произнёс епископ насмешливо. – Глядите! Всех их враз болезнь великая сломила… Сходят с ума, опутанные дьяволом, те что восстали против своего пастыря и пана. Явный знак, что они виновны…
– Помешанные! Помешанные! – восклицали приспешники с левого стола.
Затем третий из товарищей Янка повернулся к епископу, в воодушевлении восклицая:
– Не мы! Вы бойтесь Божественной кары! Бог терпелив,
Только оратор это произнёс, как тоже начал кричать, обе ноги под столом были поражены гвоздями. Он свернулся на лавке, поднимая их.
Ксендз Янко тем временем пришёл в себя и в свою очередь собирался взять голос, видя, что их коварным предательством в глазах всего капитула хотели сделать безумными.
Но едва он выговорил слово, когда его укололи снова, ещё больней, чем первый раз; он застонал, поднимая руки.
Другие, что пришли с ксендзем Янком, неизмерно встревоженные этим, хотели выйти из-за стола, когда их встретила судьба первых.
Кололи и раздирали им беспощадно ноги так, что смотрящим на эти мучения, движения, подпрыгивания, метания должны были показаться безумными. Они были ими от боли.
С первого стола смех, издевательские крики, тыкания пальцем повторялись всё яростней.
В зале царил шум. Епископ сидел торжествуя.
– От безумных, помешанных, прежде чем дьявол не вызволит, нет другого спасения, – сказал он громко, – только отдать их под бдительную стражу, чтобы не были вредными для людей.
Он кивнул по направлению первой двери, которая тут же открылась, и через неё пирующие увидели вооружённых тюремных стражников и епископских палачей, самую низкую челядь, писарей, батраков, которые, смеясь, с верёвками в руках, стояли, ожидая приказа.
– Связать их! В темницу! – выпалил епископ. – Закрыть на хлеб и воду, пока рассудок не вернётся.
Янко с товарищами, видя уже, какая судьба была им уготована, не говорил ничего. Он и все его товарищи, не теряя мужества, не показывая тревоги, стояли, готовые ко всему.
Это спокойствие предназначенных на мученичество людей привело епископа в отчаяние.