Стременчик

С живым нетерпением ожидали гонца из Венгрии, который должен был дать знать об ожидаемой вскоре развязке.

С минуты на минуту ждали решительной новости, которую и венгерские послы, и королева ждали с тревогой.

Один епископ Ян Сегедынский утверждал заранее, что если бы даже на свет появился сын, это не могло бы поколебать выбор короля Владислава. Уделы австрийский и венгерский были заранее предусмотрены и предназначены для него.

Польский король должен был одновременно стать венгерским.

Наконец однажды ночью в замковые ворота постучали.

Стража, спросив пароль, узнала, что прибыл так давно ожидаемый гонец. В Вавеле все спали, разбудили только маршалка двора, Рытерского, а тот с письмом и словесным донесением пошёл к Грегору из Санока, у которого ещё горела лампада, потому что учёный корпел над книгами.

Рытерский пришёл спросить магистра, что делать, следовало ли разбудить королеву ради посланца из Венгрии?

– Милый пане, – сказал, вставая из-за пюпитра магистр, – ежели имеете что-то хорошее ей объявить, разбудите, ежели плохое, не спешите. Всё равно заранее узнает. Что же принёс гонец?

Рытерский передёрнул плечами.

– Родился посмертный сын Альберта!

– Сын! – выкрикнул Грегор. – Вам незачем будить королеву.

– Да, – ответил маршалек, – новость не будет желанной, но трудно этому помочь…

Таким образом, Грегор одним из первых узнал, что судьба, которая всегда людям наперекор приносит то, чего не желают, дала Елизавете сына после смерти отца. Для бедной вдовы было это утешением, для королевы Соньки – великой заботой!

Чуть день каморник короля, который с рассветом вставал и шёл осматривать своих соколов и коней, прибежал к Грегору. Владислав вызывал его к себе.

Он нашёл его в утреннем наряде.

– Вы знаете! – воскликнул он. – У Эльзы сын! А у меня есть отличная возможность отступить! Не могу отбирать корону у её ребёнка.

– Да, милостивый пане, – сказал магистр, – но в договорах, которые привёз епископ из Сегедына, стоит это предусмотренное событие, а вы приняли условия!

– Не хочу их! – прервал король. – Не хочу! Не могу!

Едва обменялись несколькими словами, когда королева в едва наброшенной одежде и платке на голове показалась в дверях.

Измерила обоих глазами. Грегор хотел уйти, король кивнул, чтобы остался.