Пришлось подождать, пока Дмитрий слил из бака бензин и поджог «форд». Гудящий факел взметнулся вверх, ухнул глухой взрыв, и от машины осталась груда искореженного металла.
Выбравшись на Деповскую, они попробовали перехватить такси, но, как назло, ни одного не было. Павел уже с трудом держался на ногах, голова кружилась, от навалившейся жажды пересохло горло. Повязка быстро набухала кровью, бурые пятна просачивались на плащ. Редкие прохожие с удивлением косились на них.
– Коля, как хочешь, лови машину, – распорядился Дмитрий. – Иначе мы не дойдем.
Он довел Павла до ближайшего двора и усадил на лавку. Минуты казались вечностью. Наконец показался Николай. Энергичный взмах руки показывал: можно идти. Дмитрий стащил с себя плащ, укутал им Павла и повел к такси. Усадив его на заднее сиденье, он бросил шоферу:
– Землячок, нам к «Мутному глазу»!
Таксист весело заметил:
– Однако хорошо гуляете, ребята!
– Грех жаловаться! Подбросишь с ветерком, и тебе нальем, – поторопил Николай.
– Не откажусь, – хмыкнул таксист, и машина понеслась.
«Мутный глаз» знали все в Харбине. На самом деле эта рюмочная носила другое название, но какое именно – никто не помнил. Здесь подавали пиво с «прицепом», и самый трезвый взгляд быстро становился мутным.
Для подпольщиков главное преимущество было в том, что рюмочная находилась в двух шагах от дома Свидерского.
Таксист знал свое дело. Со свистом подрезая повороты, он всякий раз притормаживал, когда навстречу мчались полицейские машины и грузовики с солдатами. Власти предпринимали все возможное, чтобы не дать боевикам вырваться из кольца. Дмитрий молил Бога, в которого не верил, чтобы машину не остановил патруль, но таксист повода не давал.
Наконец впереди показался бронзовый Асклепий. Можно было перевести дух. Дмитрий вместе с Павлом сошел у рюмочной, а Николай поехал к Дервишу, чтобы разузнать обстановку.
Слухи о перестрелке разнеслись по Харбину со скоростью лесного пожара. Знали о ней и Свидерские. Они и без того сидели как на иголках, а теперь и вовсе не находили себе места. Когда в дверях зазвенел колокольчик, аптекарь, несмотря на свой возраст, первым оказался у двери. Вслед за ним по лестнице скатилась Аннушка. Увидев раненого Павла, она побледнела.
– Аня, бинты и воду! Павла в кабинет! – распорядился Свидерский.
Девушка бросилась за бинтами. Дмитрий, подхватив под мышки обессилившего Павла, потащил его наверх. В кабинете они со Свидерским уложили Павла на кушетку. Подоспевшая Аннушка помогла отцу обработать рану.
После перевязки Павел почувствовал себя лучше, он даже сделал попытку приподняться.
– Лежи, лежи, герой! Еще успеешь набегаться! Сейчас примешь успокоительное и заснешь как убитый, – повеселел Свидерский.
Поискав в шкафу, Аннушка нашла аптечный бутылек с желтоватой жидкостью и отлила в мензурку.
– Мало! Это только воробью горло промочить, – заворчал аптекарь.