Белый снег – Восточный ветер,

– О конторе можешь забыть.

– Почему?

– Тебе не ясно? После провала Дулепов не только там, но и на квартире твоей капканы наверняка расставил.

– Так что же мне делать? – растерялся Павел.

– Ничего! Поправишься, а как только встанешь на ноги, переправим за Амур. Этим займется Дмитрий, вот и доспорите тогда. А теперь пора расходиться. Впереди у нас дел по горло!

Всем хотелось верить, что, несмотря на понесенные потери, советская резидентура выдержит и этот удар. Но никому, в том числе Дулепову, отмечавшему с Сасо в эти минуты свою маленькую победу, не было известно, что принесет с собой завтрашний день. Людские судьбы перекраивают обстоятельства, а на Тихом океане назревала война.

Глава 16

Центр – Пилигриму

С вашими предложениями по организации последующей работы с Саном в качестве основного канала доведения информации до Друга согласны. Дальнейшие контакты с Грином прекратите, на этот счет ему будут даны соответствующие указания.

Вам следует провести экстренную встречу с Саном и довести до него следующую информацию о японских военных планах.

По достоверным данным, в том числе подтвержденным через нашего надежного источника в посольстве Японии в Москве, кабинет Тодзио планирует в ближайшие дни нанесение трех ударов на суше и на море по вооруженным силам США и Великобритании в Юго-Восточной Азии и на Тихом океане.

Основная роль в операции отводится военно-морской группировке вице-адмирала Нагумо, которая получила дополнительное подкрепление и сейчас в своем составе насчитывает: восемь крейсеров, двадцать эсминцев, тридцать транспортных судов и двадцать семь подводных лодок. На борту шести авианосцев сосредоточено триста пятьдесят самолетов, в том числе сорок штурмовиков-торпедоносцев, сто три штурмовика-бомбардировщика, сто двадцать девять бомбардировщиков и семьдесят восемь истребителей.

Вместе с тем по имеющимся, но не подтвержденным данным, Номура и Курусу ведут интенсивные секретные переговоры в Госдепе на предмет возможного заключения сепаратной сделки между Японией и США. По информации Грина, 20–23 ноября в ходе конфиденциальных встреч Курусу с неустановленным лицом из Госдепа обсуждался вопрос о нормализации отношений между этими двумя странами. В качестве первого шага рассматривался вопрос о снятии эмбарго на поставки нефти и размораживание финансовых активов Японии взамен на ряд уступок с ее стороны в Китае и Юго-Восточной Азии.

В связи с особой важностью этой информации для ее перепроверки следует немедленно задействовать Сана и Друга. Мы не можем исключить, что в последний момент милитаристские круги Японии пойдут на заключение сепаратной сделки. Поэтому прошу вас сделать все возможное и невозможное, чтобы сорвать ее. Крайне важно обеспечить выполнение этого задания в течение ближайшей недели. Необходимо убедить Друга, а через него и его высокопоставленные связи в необходимости принятия против Японии более жестких и решительных мер.

Тон радиограммы вызвал у Плакса раздражение. Похоже, в Москве переоценили первые успехи в работе Сана с Гарри Гопкинсом. Безусловно, острая реакция Рузвельта и Хэлла на информацию Гопкинса о планах японской военщины была обнадеживающей, но она не давала достаточных оснований, чтобы рассчитывать на быстрое развитие операции в нужном направлении. В душе Плакс полагал, что было бы крайне важно выдержать паузу, чтобы дать американцам возможность сделать ответный ход. Излишняя поспешность могла только повредить делу. По его мнению, Фитин явно форсировал события. Там, в далекой Москве, вероятно, не в полной мере представляли всю деликатность отношений Сана с Другом, как назвали в радиограмме Гарри Гопкинса. При всем уважении к Сану Гопкинс, политик опытный и осторожный, вряд ли полностью будет опираться на поступающие от него данные. В силу своей близости к Рузвельту и Хэллу он обладает разноплановой информацией, которая стекается из многочисленных источников: разведки, дипломатических миссий, союзников и прочих. То, что ему сообщил Сан, вряд ли существенно поменяло общую картину. В данном случае здесь важны оттенки и нюансы, которые позволят распознать за завесой дипломатической лжи и дезинформации, которую подбрасывали агенты Германии и Японии, истинные намерения и конечные цели Гитлера и Хирохито.

Именно нюансы и оттенки, размышлял Плакс, готовясь к встрече с Саном. Но какие именно и как их обыграть, чтобы они стали неопровержимым доказательством? Приведенные в радиограмме цифры, отражающие мощь японской военно-морской эскадры, нацелившейся на США, могут так и остаться цифрами. А что, если Гопкинс расценит настойчивость Сана как попытку оказать на него давление? В лучшем случае это конец дружбе, а в худшем – подозрение в том, что Сан работает в чьих-то, и явно не американских, интересах и стремится взорвать хрупкий мир, с таким трудом сохраняющийся пока с Японией.

Так что же делать? Плакс ломал голову над этой пока неразрешимой проблемой, но каждый раз его мысли разбивались о категорический приказ Центра: «Обеспечить выполнение в течение ближайшей недели».

Ближайшей недели? Внутри него нарастал протест. Они что там, с ума посходили? О какой неделе может идти речь? Почему так срочно?

Но ответ был известен только в Москве. И знали его кроме самого Сталина еще несколько человек. Седьмого декабря 1941 года своенравная госпожа История в очередной раз соизволит круто изменить ход мировых событий, который уже не под силу будет повернуть вспять даже самому посланнику Высших сил на земле – императору Хирохито, чья военно-морская эскадра подкрадывалась к своему блестящему, но недолгому триумфу у военно-морской базы США в бухте на южном берегу острова Оаху, в десяти километрах к западу от Гонолулу, – Пёрл-Харбор.

Бессильными окажутся и американский президент Рузвельт, и британский премьер Черчилль, возлагавшие надежды на новейшие разработки своих спецслужб – «Магию» и «Энигму», программы дешифровки. Незадолго до войны разведками этих стран были подобраны коды к дипломатической переписке Германии и Японии, но и они не сумели приоткрыть завесу особой секретности над операцией японского Генштаба по нанесению воздушного удара по ВМС США на Тихом океане.