Мы знаем, что активная мышечная деятельность является насущной потребностью для ребенка и он испытывает необычайное удовольствие от ее удовлетворения. Связано ли это удовольствие с сексуальностью, охватывает ли оно само сексуальное удовлетворение, способно ли стать поводом к сексуальному возбуждению, – перечисленные вопросы подлежат критическому обсуждению, которое также может опровергнуть ранее высказанное утверждение, будто удовольствие от ощущений пассивного движения носит сексуальный характер или вызывает сексуальное возбуждение. Но дело в том, что, по рассказам многих людей, первые признаки возбуждения в гениталиях они ощущали в ходе драки или борьбы с товарищами по играм; в этой ситуации, помимо общего мышечного напряжения, нельзя не отметить обширное соприкосновение с участками кожи противника. Склонность к физической схватке с конкретным человеком, как и к словесной борьбе в более поздние годы[91], служит очевидным доказательством сделанного выбора объекта. В том, что мышечная деятельность способствует сексуальному возбуждению, можно усмотреть и одну из причин садистского влечения. Для многих индивидуумов инфантильная связь между дракой и сексуальным возбуждением принадлежит к детерминантам предпочитаемой направленности их полового влечения[92].
Меньшему сомнению подлежат прочие источники сексуального возбуждения ребенка. Благодаря непосредственному наблюдению и последующим исследованиям, нетрудно установить, что все более насыщенные аффективные процессы, даже возбуждения, вызванные страхом, распространяются на сексуальность; к слову, это может способствовать лучшему пониманию патогенного влияния таких душевных переживаний. Если школьники боятся экзамена или испытывают напряжение, ломая головы над трудноразрешимой задачей, это может существенно затронуть как отношение ребенка к школе, так и проявление сексуальных побуждений. Ведь очень часто в таких обстоятельствах возникает чувство раздражения, заставляющее трогать гениталии, или же может случиться нечто вроде поллюции, со всеми ее приводящими в замешательство последствиями. Поведение детей в школе, задающее учителям обилие загадок, вообще следует соотнести с зарождающейся сексуальностью школьников. Сексуально возбуждающее воздействие некоторых аффектов, неприятных самих по себе – тревоги, боязливости, страха, – у немалого числа людей сохраняется и в зрелой жизни; не приходится сомневаться в том, что здесь кроется объяснение, почему столь многие жаждут подобных ощущений – при условии, разумеется, что определенные побочные обстоятельства (принадлежность к иллюзорному миру, чтение, театр) притупляют остроту ощущения неудовольствия.
Если допустить, что сходные эрогенные воздействия сопровождают даже насыщенные болезненные ощущения, особенно когда боль приглушается каким-нибудь привходящим обстоятельством или удерживается дольше, то здесь можно усмотреть одну из основных причин садомазохистского влечения, многообразный и сложный состав которого мы начинаем постепенно понимать[93].
Наконец, совершенно очевидно, что следствием концентрации внимания на интеллектуальной работе и умственном напряжении как таковом будет у многих молодых и более зрелых людей сопутствующее сексуальное возбуждение. Это, безусловно, единственная подлинная причина нервных расстройств, которым обычно находят крайне сомнительные объяснения, сводящиеся к умственному «переутомлению».
Если теперь окинуть взором те предварительные соображения по поводу источников детского сексуального возбуждения – отмечу, что я не притязаю ни на полноту, ни на окончательность суждений, – то мы сможем выявить с определенной достоверностью следующие общие свойства. По-видимому, все делается для того, чтобы привести в действие процесс сексуального возбуждения, сущность которого, нужно признать, остается предельно загадочной. Об этом прежде всего заботятся более или менее непосредственным образом возбуждения чувствительных поверхностей (кожи и органов чувств), а также, наиболее явно, – раздражающие воздействия на определенные участки тела, которые называются эрогенными зонами. В этих источниках сексуального возбуждения решающее значение имеет, бесспорно, качество раздражений, хотя и фактор их интенсивности (при боли) нельзя полностью игнорировать. Кроме того, в организме имеются иные источники, благодаря которым в организме в качестве побочного явления при целом ряде внутренних процессов возникает сексуальное возбуждение, едва насыщенность этих процессов переходит известные количественные границы. То, что мы назвали парциальными сексуальными влечениями, либо прямо происходит из этих внутренних источников сексуального возбуждения, либо составляется из тех вкладов, которые вносят эти источники и эрогенные зоны. Возможно, в организме не происходит ничего более значительного, что отдавало бы свои элементы для возбуждения сексуального влечения.
В настоящее время мне кажется невозможным уточнить эти общие соображения, сделать их яснее и надежнее. На мой взгляд, ответственность следует возложить на два фактора: во‐первых, на новизну самого способа рассмотрения вопроса, а во‐вторых, на то обстоятельство, что сущность сексуального возбуждения нам совершенно неизвестна. Однако велик соблазн привести два замечания, сулящих открыть перед нами широкую перспективу.
А) Мы уже рассмотрели возможность обосновать многообразие врожденных сексуальных конституций через различное развитие эрогенных зон, и то же самое можно проделать с косвенными источниками сексуального возбуждения. Мы можем предположить, что эти источники, пускай они обеспечивают возбуждение у всех индивидуумов, далеко не у всех людей одинаково сильны; предпочтительное развитие отдельных источников сексуального возбуждения позволит строже дифференцировать различные сексуальные конституции[94].
Б) Оставляя фигуральный способ выражения, которого мы так долго придерживались в рассуждениях об «источниках» сексуального возбуждения, можно высказать предположение, что все пути, ведущие от других функций к сексуальности, должны быть проходимыми и в обратном направлении. Если, например, общее для обеих функций обладание ротовой областью является причиной того, что при приеме пищи возникает сексуальное удовлетворение, то же самое допущение позволяет нам предположить, что возможны нарушения в приеме пищи, когда нарушены эрогенные функции общей зоны. Или, если нам известно, что концентрация внимания способна вызывать сексуальное возбуждение, то напрашивается вывод, что, используя тот же путь в обратном направлении, состояние сексуального возбуждения способно влиять на умение управлять вниманием. Значительная часть симптоматики неврозов, которую я вывожу из нарушений сексуальных процессов, выражается в нарушении других, внесексуальных телесных функций; это обстоятельство, прежде непонятное, становится менее загадочным, если посчитать его лишь дополнением к тем влияниям, которые приносит производство сексуального возбуждения.
Впрочем, те же пути, по которым сексуальные нарушения распространяются на прочие телесные функции, у здорового человека должны служить и другому важному назначению. Силы сексуального влечения должны по ним привлекаться к достижению иных, внесексуальных целей; должна происходить сублимация сексуальности. В заключение же необходимо признать, что об этих путях, несомненно, существующих и, вполне возможно, проходимых в обоих направлениях, нам пока известно очень и очень мало.
III. Трансформации полового созревания
С наступлением пубертата начинаются изменения, которым суждено перевести инфантильную сексуальную жизнь в ее окончательную, нормальную форму. Прежде сексуальное влечение было преимущественно аутоэротическим, но теперь оно находит сексуальный объект. Прежде оно проистекало из отдельных влечений и эрогенных зон, которые, независимо друг от друга, искали в качестве единственной сексуальной цели некое удовольствие. Отныне же появляется новая сексуальная цель, на которую направляются все парциальные влечения, тогда как все эрогенные зоны подчиняются примату генитальной зоны[95]. Поскольку новая сексуальная цель присваивает обоим полам принципиально различные функции, сексуальное развитие полов существенно расходится. Развитие мужчин видится более последовательным и более понятным, а вот у женщин происходит своего рода инволюция. Нормальность половой жизни обеспечивается лишь точным совпадением двух течений, направленных на сексуальный объект и на сексуальную цель. (Первое, аффективное течение вмещает в себе все, что остается от раннего инфантильного расцвета сексуальности.) Со стороны все выглядит как прокладка туннеля под холмом, ведущаяся одновременно с обоих концов.
Новая сексуальная цель у мужчин состоит в избавлении от сексуальных «плодов»; она отнюдь не чужда прежней цели – достижению удовольствия, напротив, наибольшее количество удовольствия связано именно с этим конечным актом сексуального процесса. Сексуальное влечение начинает служить функции продолжения рода и становится, так сказать, альтруистическим. Чтобы такая трансформация состоялась, необходимо принимать во внимание исходные предрасположенности и все прочие особенности влечений. Как в любом другом случае, когда в организме должны возникать новые связи и соединения, образующие сложные механизмы, здесь присутствует возможность появления патологических расстройств из-за отсутствия указанных преобразований. Все эти патологические расстройства вполне допустимо трактовать как препятствия и задержки в развитии.
Исходный пункт и конечная цель описанного хода развития очевидны. Зато промежуточные этапы до сих пор во многих отношениях еще непонятны, и нужно пока относиться к ним как к неразгаданным загадкам.
Наиболее поразительным среди процессов пубертата выступает тот, который можно определить как выражающий сущность созревания: это явное увеличение в размерах внешних гениталий. (А латентный период в детстве, с другой стороны, как раз характеризуется относительной задержкой их роста.) Между тем развитие внутренних гениталий настолько продвигается, что они обретают способность поставлять половые продукты («плоды») или воспринимать их для образования новых жизней. Иначе говоря, складывается в готовом состоянии необычайно сложный аппарат, который ждет, когда им воспользуются.
Этот аппарат приводится в действие некими раздражителями, и наблюдение подсказывает нам, что раздражение может поступать тремя путями: из внешнего мира через возбуждение уже известных нам эрогенных зон; из внутренних органов (эти пути еще предстоит исследовать) и из душевной жизни, которая сама представляет собой хранилище внешних впечатлений и «приемный пункт» внутренних возбуждений. Всеми тремя способами обеспечивается сходное состояние, которое называется «сексуальным возбуждением» и которое проявляется через признаки двоякого рода, душевные и соматические. Душевные признаки состоят в своеобразном чувстве напряжения, причем чрезвычайно настойчивого характера, а среди разнообразных телесных изменений первое место занимают изменения гениталий (безусловное приготовление к половому акту – речь о мужской эрекции и увлажнении влагалища у женщин).
Тот факт, что сексуальное возбуждение выражается в напряжении, ставит вопрос, ответ на который настолько же затруднителен, насколько велико его значение для понимания сексуальных процессов. Вопреки всем разногласиям по этому поводу, господствующим в психологии, я настаиваю на том, что чувство напряжения должно содержать в себе неудовольствие. Мне кажется определяющим то обстоятельство, что такое чувство сопровождается стремлением к изменению психической ситуации, что оно побуждает к действию и совершенно чуждо сущности испытываемого удовольствия. Впрочем, если воспринимать напряжение при сексуальном возбуждении как неприятное чувство, нельзя отрицать и того, что оно, несомненно, переживается как приятное. В каждом случае напряжение, вызванное сексуальными процессами, дополняется удовольствием; даже при подготовительных изменениях в гениталиях отчетливо проявляется своего рода чувство удовлетворения. Как связаны между собой эти неприятное напряжение и ощущение удовольствия?
Все, что подразумевается в отношениях удовольствия и неудовольствия, составляет едва ли не главную уязвимость современной психологии. Моей целью будет как можно подробнее изучить эти отношения на основании рассматриваемых примеров, но я уклонюсь от всяких попыток исследовать этот вопрос во всей его полноте[96].
Начнем с краткого обозрения того способа, каким эрогенные зоны приспосабливаются к новой схеме. Им принадлежит важная роль в возникновении сексуального возбуждения. Глаз, этот самый, пожалуй, отдаленный от сексуального объекта орган, при ухаживании за объектом чаще всего прельщается некими особыми качествами, повод к которому в сексуальном объекте мы называем красотой. (Поэтому достоинства сексуального объекта называются также «прелестями».) Это внешнее раздражение, с одной стороны, сопровождается удовольствием, но, с другой стороны, оно ведет к усилению – или возникновению, если раньше такого не было – сексуального возбуждения. Если возбуждение затрагивает прочие эрогенные зоны, например руку и тактильные ощущения, то эффект будет тем же самым: чувство удовольствия быстро усиливается за счет удовольствия от подготовительных изменений, а ему противостоит дальнейшее нарастание сексуального напряжения, вскоре переходящего в неприкрытое неудовольствие, если ему не позволяют доставлять дальнейшее удовольствие. Прояснить это утверждение поможет, полагаю, другой пример. Когда у человека, не испытывающего сексуального возбуждения, прикосновением раздражают эрогенную зону (допустим, речь о коже на женской груди), сам контакт уже вызывает чувство удовольствия; вместе с тем в данной ситуации прикосновение, как ничто другое, способно пробудить сексуальное возбуждение, которое потребует усиления удовольствия. Вопрос в том, каким образом ощущаемое удовольствие вызывает потребность в еще большем удовольствии.
Однако роль, отводимая при этом эрогенным зонам, вполне ясна. Сказанное об одной из них справедливо для остальных. Все они используются для того, чтобы доставлять известное количество удовольствия за счет соответствующих раздражений; это удовольствие ведет к нарастанию напряжения, которое, в свою очередь, обеспечивает необходимую моторную энергию для завершения полового акта. Предпоследняя стадия этого акта опять-таки подразумевает возбуждение (раздражение) эрогенной зоны – самой генитальной зоны на головке пениса – посредством наиболее подходящего объекта (слизистой оболочки влагалища); через удовольствие, получаемое при этом возбуждении, приобретается – на сей раз рефлекторно – моторная энергия, которая служит выведению половых веществ. Это последнее удовольствие видится наиболее интенсивным и по своему механизму отличается от более раннего. Оно всецело вызывается «опустошением» организма, представляет собой удовольствие от удовлетворения, и с ним напряжение либидо временно ослабевает.
Представляется правомерным отразить это различие в сущности удовольствия, возникающего вследствие возбуждения эрогенных зон, от удовольствия, вызванного избавлением от сексуальных веществ, подчеркнув их противопоставленность в обозначениях. Первому удачно подходит определение «предварительное удовольствие», в противоположность конечному удовольствию, или удовольствию от удовлетворения, сексуальной деятельности. Предварительное удовольствие оказывается тем же самым, какое доставляется нам, пусть и в меньшей степени, инфантильным сексуальным влечением; а конечное удовольствие есть нечто новое и потому, возможно, обусловленное исключительно наступлением пубертата. Формула новой функции эрогенных зон звучит так: они используются для того, чтобы посредством получаемого от них предварительного удовольствия, как в инфантильной жизни, содействовать достижению большего удовольствия от удовлетворения.