На улице Кропоткина Клауберг нашел старый, облезлый дом — наискось от особняка, занимаемого Советским комитетом защиты мира. Отыскал вход на лестницу со двора, поднялся к квартире, номер которой у него был зафиксирован в памяти. После звонка перед ним в дверях появился старый человек в подтяжках.
— Мне нужен Николай Васильевич Свидерский, — сказал он этому человеку вполголоса.
— Свидерский?… Не знаю. Может быть, тот тип, который жил здесь до меня? — с раздражением ответил человек в подтяжках. — Он получил новую квартиру, а меня вселили вот сюда. Так что вы думаете? Не только замки из дверей, ручки, и те отвинтил, паразит. Медные, видите ли, таких, дескать, нынче не найдешь. Выключатели поснимал, патроны срезал. Не знаю, где он теперь, я его новый адрес не записывал. В гости к нему не собираюсь. На кой леший он мне сдался, скотина!
Новый адрес Николая Васильевича Свидерского Клаубергу выдал прекрасно работавший киоск Мосгорсправки. Оказалось, это на самом краю Москвы. Клауберг доехал до конечной станции метро, вышел прямо среди поля, на котором стояло несколько домов, и одним из них был именно тот, который назвала Мосгорслравка. Опять вопрос в дверях:
— Мне нужен Свидерский, Николай Васильевич.
— Заходите, пожалуйста! — пригласила, распахивая дверь пошире, девочка лет десяти и крикнула: — Дедушка, к тебе!
«Дедушка! — усмехнулся Клауберг. — Ну и боевые же кадры у моих коллег!»
Старик сидел в кресле и решал кроссворд, помещенный в иллюстрированном журнале.
— Я Свидерский, — сказал он. — Прошу вас! — И указал на стул про тив своего кресла. — Слушаю.
«Нет, этому уже терять нечего, — соображал Клауберг— Скажешь, зачем к нему пришел, непременно в свой КГБ заявит. Доживающий век пенсионер».
— Ошибся я, очевидно, — сказал он. — Один мой знакомый поручил мне найти в Москве своего товарища. Горсправка дала ваш адрес. Да, видимо, не вы это, возраст не тот.
— А тому-то, вашему, сколько? — любопытствовал дедушка-пенсионер.
— Лет сорок — сорок пять.
— Ну, это когда мне было, сорок-то! Хватили, дружище! Явно не я. А знакомого вашего как фамилия?
Клауберг еле ноги унес от старого болтуна, который ни на что, кроме возни с кроссвордами, больше уже не годился. Когда, где подобрали его в агентурную сеть? В лагере ли военнопленных? На оккупированной территории? Во время заграничной поездки, может быть, еще до войны? Сидит вот теперь, пенсию получает, за внуками приглядывает, а где-то там, может быть, в Мюнхене, в том самом Пуллахе — пригороде баварской столицы — все еще хранят в картотеке его карточку с росписью, с обязательством работать в пользу великой Германии. Работничек!
Зато несколькими днями позже на улице Горького, возле Белорусского вокзала, Клауберг испытал минуты истинной радости. Человеку, которого он искал, было не более тридцати. Был тот здоровым, крепким, полным сил.
— Да, я Игнатьев, я Сергей Сергеевич. А в чем дело? — Человек стоял в дверях, загораживая собой переднюю квартиры.
— Я от Ивана Петровича Сидорова. Из Калуги, — негромко сказал Клауберг.
Человек замер на минуту, не то чтобы растерялся, просто замер, обдумывая, вспоминая, соображая. В нетерпении стоял и Клауберг. Мало ли что бывает в таких случаях!
— Ага! — сказал наконец человек. — Заходите. — В комнате он спросил: — Как здоровье Ивана Петровича? У него было повышенное давление?
ebooksa