– По поручению сестры человека, которого тогда сбили. Если не ошибаюсь, полиция по этому поводу с вами говорила, – сказал Конрауд. – Когда это произошло, вы находились где-то по соседству.
– Да, говорили они со мной, – ответил тот. – Но я ни на кого не наезжал.
Конрауд поинтересовался, может ли это подтвердить его жена, которая, насколько ему известно, тогда была с ним в машине.
– Да, была она там, – был ответ. – Я уже тогда полиции все рассказал.
– А сейчас она дома? – спросил Конрауд.
– Развелись мы с ней.
– Ну, – сказал Конрауд, – я вам…
– Ничем не могу вам помочь, – ответил хозяин дома, готовый захлопнуть дверь под носом у Конрауда.
– А джип, на котором вы тогда ехали, у вас еще остался? – спросил Конрауд.
– Нет. Простите, мне некогда. Я про это дело вообще ничего не знаю, – и он закрыл дверь.
Конрауд думал об остове джипа под брезентом во дворе лавки автозапчастей. Он не знал, что это за джип, – но полагал, что если нужно укрыть от посторонних глаз подозрительную машину, то лучше вот такой лавки места не найти.
Воскресенье все тянулось. Вечером Конрауд съездил к сыну и поужинал у него. Хугоу заметил рассеянность отца и поинтересовался: неужели дело Сигюрвина – такое тяжелое бремя. Конрауд пропустил этот вопрос мимо ушей. Он пробыл в гостях недолго, сказал, что собирается лечь спать рано.
Конрауду предстояла долгая беспокойная ночь. Он лежал без сна и пытался подытожить все, что знал о деле Сигюрвина – как он часто делал и раньше. Он ощутил, как же устал от этого запутанного дела, так долго главенствовавшего в его жизни. Он попытался поискать новые связи, новые лакуны, посмотреть, что он упустил из виду, что переоценил или недооценил. Он пытался представить себе, как выглядел ход событий с точки зрения какого-либо одного человека, пытался осознать роль каждого из них: чего он добился, какие точки соприкосновения у его истории есть с другими участниками этого дела.
Так он выстраивал системы одну за другой, но был все так же далек от разгадки – пока наконец милосердный сон не снизошел на него, и он не забылся на несколько часов.
На следующий день Конрауд выехал из дому кратчайшим путем в индустриальный квартал по ту сторону проспекта Вестюрландсвег и остановился у лавки запчастей. Брезент, укрывающий останки джипа, был на месте, и Конрауд решил, что ему удалось расстелить его так, что казалось – его никто и не трогал. Большая дверь в лавку была закрыта, но рядом была маленькая дверца, и Конрауд открыл ее. Он сразу наткнулся на небольшой прилавок, преграждающий посетителям путь в помещение. Прошло время. Он стоял у прилавка и разглядывал склад запчастей. Там было так же грязно, как и всюду возле этой лавки. По всему помещению были стеллажи с какими-то частями моторов, деталями. С потолка свешивались глушители и выхлопные трубы. На другом конце помещения были окна, выходящие на запад, но сквозь них ничего не было видно из-за грязи.
– Эй! Ау! – позвал Конрауд.
Ответа не было. Он немного подождал, а потом зашел за прилавок и тотчас заметил, что там есть маленькая комната, в которой устроена столовая для питья кофе. Он заглянул туда, но там никого не было. Из столовой был ход в крошечную каморку-контору. Он увидел экран компьютера с заставкой – фотографией солнечного тропического острова.
Он вышел и позвал Бернхарда.
– Секундочку! – раздался ответ, и вскоре Бернхард вышел: с деталью от мотора в руке и шумозащитными наушниками на шее. Он сразу узнал Конрауда.
– Вы здесь что делаете? – спросил он.
ebooksa