Тьма знает

Наверно, он был пьянее, чем ему самому казалось. Как долго он просидел в том углу, он не знал. Бармен подходил к нему и дважды приносил новый стакан. Но вот Инги встал на своих неверных ногах и вспомнил, что оставил Вилли у стойки. Но того нигде было не видать, – как и его собеседника. Инги уселся у стойки, склонился на стол и заснул. Проснулся он от того, что его поднимали бармен и еще кто-то, чтобы вывести его из бара: они уже закрывались. Полусонный, вышел он в метель, но непогода не сильно досаждала ему, так как ему повезло: ветер все время дул ему в спину, и он спокойно дошел через город до дому, – да и к тому же его охватило забытье, так что он не помнил, как туда добрался.

Завершив свой рассказ, Ингиберг погладил бороду. Затем сделал еще один глоток пива.

– Вилли решил, что я ушел, – сказал он Конрауду.

– А вы его с тех пор еще видели?

– Нет.

26

Они сидели в том же баре, в который ходили друзья в тот давний вечер. Со смерти Вилли у бара уже в третий раз сменился владелец. Спорт-баром он оставался по-прежнему, но в том часу никаких матчей не показывали, и обстановка была спокойной. Было дневное время в середине недели, и посетителей за столиками было – раз-два и обчелся. Из-под потолка доносилась медленная музыка. Бармен с чем-то возился за стойкой. Звякали вымытые стаканы, которые он расставлял под столом.

Ингиберг уже осушил две кружки пива и ополовинил третью. Он был рыжий, с грубой бородой, которую он часто поглаживал во время разговора. Он все еще работал на стройке: на свою нынешнюю работу он устроился три года назад, а до того какое-то время был безработным. Несколько месяцев он проработал в Акюрейри[20] на компанию, которая строила там спорткомплекс, – однако зима на севере ему не понравилась.

Хердис помогла Конрауду связаться с ним. Она знала, у какого работодателя он работал вместе с ее братом. Сейчас этот работодатель с треском обанкротился, однако Вилли и Ингиберга он помнил хорошо и мог указать, у кого последний работал сейчас. А тот думал, что Инги в Акюрейри, но у него был номер его мобильного, который ни в одном телефонном справочнике найти было нельзя. По нему-то и позвонила Хердис. После трех звонков Инги ответил: он снова вернулся в столицу.

Ингиберг рассказал о своем последнем походе в спорт-бар с Вилли. Он хорошо запомнил все детали, ведь он неоднократно прокручивал эту историю у себя в голове. В памяти у него отложились отдельные подробности, как, например, результат матча или их разговоры до него. Однако большая часть событий после того, как он решил познакомиться с женщинами, была покрыта туманом.

– Вот не надо мне было к ним подходить и общаться! – проговорил он в стакан, словно его еще не отпустило чувство вины за то, что он бросил друга.

– Но вы же с ними так и не пообщались? – уточнил Конрауд.

– Нет, я струсил. Просто сел вон там в углу, – Ингиберг указал в угол, – и просто сидел и пил, пока Вилли разговаривал с тем мужиком. Я был… сильно пьян.

– Так и Вилли тоже.

– Это да. Вы же ему сами кровь проверяли.

– Он был в стельку пьян, – сказал Конрауд, словно это могло облегчить муки совести Инги. – А что вы можете сказать о том человеке, с которым он разговаривал?

– Ничего, – ответил Ингиберг. – Я его толком не разглядел. Он вот так вот наклонялся над стойкой. Но я точно знаю, что это был не кто-то из знакомых, да, по-моему, и Вилли его не знал. Это был не кто-то с работы или откуда-нибудь в таком роде. Он просто взял и пришел в бар, а Вилли с ним заговорил. Такой уж он был, Вилли: когда в ударе – всегда общался с людьми. По-моему, я вам это уже говорил.

Бармен, в означенный вечер работавший в том баре, в свое время подробно описал полиции человека, общавшегося с Вилли. Он был не постоянным клиентом, это точно, и пришел в куртке, как и многие другие, по случаю плохой погоды. Некоторые снимали куртки в помещении, а он так и сидел в ней. А еще у него на голове была шапка с козырьком, так что его лица бармен толком не разглядел. Этот человек был объявлен в розыск: объявление сопровождалось малосодержательными описаниями, которые дали бармен и Ингиберг. Никто не откликнулся.

– Наверное, вам такой вопрос уже сотню раз задавали, – сказал Конрауд. – Но я все же спрошу: по-вашему, они вышли вместе?

За прошедшие годы Ингиберг часто думал над этим вопросом и хотел бы лучше помнить все обстоятельства, особенно конец. Но не мог. Он ничего не знал о том, куда пошел его приятель. Он не знал, что когда он сам брел к себе домой сквозь метель, Вилли лежал на улице Линдаргата в луже собственной крови.

Ингиберг помотал головой.