– По-моему, опросили уже всех его знакомых и целую толпу тех, кто был с ним вовсе не знаком, но толку от этого не было. Я просто не знаю, с чего мне начинать рассматривать это дело, вот я и решил поговорить с тобой. Когда мы общались в последний раз, ты решила, что у моего отца были какие-то счеты с Энгильбертом.
– Да, но еще я сказала, что это всего лишь мои догадки.
– Ты считаешь, что они снова начали сотрудничать?
– Такого я и представить себе не могу.
– Но почему?
– Энгильберт твоего отца терпеть не мог. Считал его подлецом, знать его не желал.
– Это он тебе сказал?
– Да.
– А из-за чего он заговорил с тобой о моем отце?
– Он о нем никогда и не говорил, но однажды он стал скандалить с мамой, в разговоре всплыл твой отец, и мама о нем очень дурно отозвалась. А потом я спросила папу, что это за человек, – и тогда он рассказал, что когда-то находился в дурной компании, и его втягивали в такие вещи, о которых он сейчас жалеет.
– А он рассказал тебе, что это были за вещи?
– Нет. А почему ты решил, что они снова стали сотрудничать? Чем ты это докажешь?
– После гибели отца я кое-что нашел в его вещах.
– Что именно?
– Статьи о знаменитых фальшивых медиумах и о том, как их разоблачили. Истории об обманах. Рассказы об эфирном мире.
– Эфирном?
– Да.
Эйглоу долго смотрела на Конрауда испытующим взглядом и молчала. По натуре она была недоверчива, и от него это не ускользнуло.
– Там попалось что-то необычное? – наконец спросила она. – Что-то, чего ты у него не видел раньше?
– Вот именно. Там были более свежие статьи и истории, и я решил, что он тогда опять взялся за эти свои медиумские штучки. Но никакого подтверждения этому я не получил.