Тропинка в зимнем городе

22
18
20
22
24
26
28
30

— Говори, дедушка… — тихо сказал Ваня. — Говори, если надо. Если ты можешь.

Но дедушка молчал. Веки его были плотно смежены. Губы сжаты.

На улице вдруг истошно заголосил Сюдай.

— Что?.. — спросил Вадим. — Что с ним? Послушай сердце. Или дай я лучше прощупаю пульс — я умею, вот так…

Однако рука Солдата Ивана, шевельнувшись, выпросталась из рук Вадима, чуть приподнялась, и указательный палец дал им понять: слушайте. Значит, глаза старого охотника были прикрыты оттого, что он прислушивался к какому-то звуку, который пока уловило только его ухо.

Нет, не только: вот и Сюдай на улице осекся, умолк.

Ваня и Вадим, разом повернув головы, прислушались к тишине.

Отдаленный рокот, похожий на шум воды, падающей со Звонкого переката, донесся сюда. Но это была не вода, не порог — потому что порог и вода были далеко, а этот рокот явственно нарастал и приближался.

— Вертолет! — воскликнул вдруг, догадавшись первым, Вадим.

— Да, вертолет… — согласился Ваня и тотчас спросил: — Ваш?

— Не знаю. Может быть, и наш, хотя рановато ему за нами. А может быть, просто пожарный летит, патрулирует над тайгой…

— Надо подать ему знак! — Ваня вскочил. — Разожжем костер, пусть увидит — пусть поймет, что беда здесь…

Они опрометью выскочили из избушки.

Грохот мотора теперь был совсем близок.

Мальчики запрокинули головы.

Над вершинами сосен показалась машина с выпуклым брюшком, окрашенным светлее, чем все туловище, над ним сверкал прозрачный нимб мельтешащих лопастей, и на кончике длинного хвоста вращался винт поменьше, похожий на детский ветрячок.

Оглушенный грохотом лес провожал это видение многократным эхом.

— Улетел… — дрогнувшим голосом произнес Ваня и чуть не заплакал.

— Ничего, он вернется, — обнадежил Вадим. — Если это наш — вернется: ведь мы оставили в доме записку…

— А если это патрульный — он вернется на дым. Давай разжигать костер!