К сер. XIX в. обозначилось движение возвращения крещеных татар в ислам («отпавшие») и усиление культурного влияния татар-мусульман на местные и степные народы, в том числе на чувашей и мордву в Кузнецком уезде. Таким образом, вся миссия христианского просвещения среди крещеных «инородцев» грозилась полным провалом, и срочно были приняты новые усовершенствованные методики обучения. Система Ильминского основывалась на принципах обучения детей новокрещеных родителей на их родном языке, а учителями должны были быть той же национальности, имеющие качественное педагогическое образование, и «искренне православными». Книга «Закон Божий» должна быть напечатана также на родном «иноверческом» языке. Русский язык и русская транскрипция были только учебными, которые ученики должны изучать наравне с другими предметами школьного обучения.
Кроме того, предусматривалось обучение в начальных классах девочек, причем допускалось совместное обучение с юношами. В таких школах преподавались: «Закон Божий», «русский язык», «славянское чтение», инородческое чтение», «счет», «письмо», «пение» и «гимнастика». Новая инородческая школа применяла народные формы обучения и быта конкретно для каждого народа, давшие ей в глазах этих самых инородцев громадное преимущество по сравнению с теми же татарскими мусульманскими школами.
Кроме миссионерских школ, созданных для детей крещеных народностей, для татар-мусульман открылись русско-татарские школы. Это были начальные казенные школы, где обучение велось на русском языке, а на основе русской грамматики преподавались общеобразовательные дисциплины. В 1876 г. была открыта в Казани первая татарская учительская школа, где подготавливались учителя для таких школ. «Конец XIX в. – это было время, когда в силу причин политического характера происходило сужение университетской демократии, вводилось серьезные ограничения при поступлении в вузы юношей неправославного вероисповедания и из семей низших сословий. Усиливается контролирующая функция государства в образовательной системе»[149].
Теоретически татарская школа охватывала обучением 100 % татарского населения, в том числе женщин. В учебных заведениях
В. И. Ленин полагал, что отношение к татарам и другим инородцам должно измениться и на бытовом уровне. Советское правительство в первые месяцы 1918 г. уделяло исключительно большое внимание как мусульманскому, так и татарскому вопросу в России. Так. 17 января 1918 г. дек ретом Совнаркома при Наркомнаце был образован Комиссариат по делам мусульман Внутренней России. По инициативе Центрального мусульманского комиссариата были подписаны декреты Совнаркома о возвращении мусульма нам таких памятников национальной истории и культуры, как, например, башня Сююмбике в Казани и Караван-сарай в Оренбурге.
Первое советское десятилетие – это было время тотальной перестройки общества и всевозможных экспериментов, которые коснулись и сферы образования. Советским руководством была поставлена задача ликвидации безграмотности как первоочередная. Так, в январе 1929 г. на собрании сельсовета был заслушан доклад о финансовом обеспечение начальных школ в присутствии 219 чел. (председатель – Максутов) инспектора отдела Лунинского отдела Народного образования. Отмечалось, что требующихся учебников на родном татарском языке недостаточно. «Эти учебники в школах отбираются и требуют обучаться на латинском алфавите. Проявляется это недовольством со стороны населения, а на татарском языке приходится одна книга на 3–4 учащихся». В докладах выступающих говорилось также о том, что не все учителя хорошо знают даже русский язык, а арабские буквы в школах следует пока оставить, не ослабляя при этом обучение на татарской и латинской графике.
Как мы помним, в 1929–1930 гг. в нацменских (татарских) школах был произведен переход на латинс кую графику, а в нач. 1940-х гг. осуществился полный переход на кириллицу. Принятие подобной реформы письменности диктовалось потребностями приобщения татарской нации к достижениям научно-технического про гресса. Арабская же пись менность не в полной мере отвечала этой задаче и создавала дополнительные трудно сти в обучении грамоте.
До 1928 г. большинство сельских Советов для своей хозяйственной деятельности не имело материально-финансовой основы, что сдерживало их работу по проведению требуемых преобразований в деревне. С введением бюджета сельсоветы стали более полно обслуживать нужды населения. К их компетенции отныне стали относиться (гербовые) сборы за оформление документов, регистрация промышленно-торговых предприятий, регистрация трудовой аренды земли, проведение конфискации имущества неплательщиков и осуществление продажи конфискованного, налога самообложения и др.
Большинство татарских крестьян Пензенской губернии в дореволюционных период являлись, как мы отмечали ранее, государственными, а потому имели довольно развитую систему самоуправления. В то же время взаимоотношения сельских сходов и сельсоветов складывались своеобразным способом. Например, И. Н. Мавлюдов пишет, что в большинстве татарских сёл сложилась ситуация, когда собиравшиеся сельские сходы решали вопросы как из компетенции земельных обществ, так и из компетенции сельских советов. Политическая погода на селе в эти годы делалась не сельсоветом, а сходом.
Согласно обследованию сельских сходов нач. 1920-х гг. состав их был преимущественно середняцким. Как правило, во главе сельского схода оказывались крепкие хозяева. Именно эта категория крестьянства, будучи более состоятельными, традиционно выступала инициатором организации и содержания религиозные и учебные заведения, пожарных обозов, общественных учреждений. Это в значительной мере увеличивало их авторитет среди остальной массы крестьянства, особенно среди духовенства, которое во время молебнов часто упоминало их имена за богоугодные дела. Большая часть деревенского самообложения приходилась на них. К этому их стимулировали хозяйственные и житейские мотивы.
Авторитет зажиточных слоев деревни находился в прямой зависимости от предоставленных сельскому обществу материальных средств и иных благ, поэтому они всегда работали на свой имидж. Но зажиточные крестьяне и кулаки не пользовались достаточным авторитетом в сельских советах, в отличии от сходов, где они имели возможность проведения собственной линии. «Зажиточные слои деревни стремились не только экономическому, но и политическому господству. Своё ростовщичество они выдавали за «благодетельную добродетель». Оказывали давление на школьную и культурно – просветительскую работу в селе. Зажиточные крестьяне были более развитыми и просвещёнными, что позволяло им достигать политического авторитета. Это обстоятельство отмечали и руководители. «Кулак, будучи более грамотным, более политически активным, всегда сможет деревенского коммуниста сбить с толку, дать ему совершенно неправильное толкование тех законов, которое издает советское государство»[150].
На сельские Советы возлагалось регулирование землепользования землеустройства, утверждение постановлений земельных обществ по этим вопросам. Советы также устанавливали списки тех землепользователей, которые имели льготы, право на кредит и освобождение от налогов. Законодательные акты Советского правительств, особенно в 1924–1925 гг., несколько упорядочили характер сбора средств населения, в том числе самообложение, возникшее на основе принципа круговой поруки еще в дореволюционной деревне. Как правило, самообложение составляло 50 % доходов земельных обществ. Так, в январе 1928 г. под председательством Синоровского сельсовета Токташева на заседании был рассмотрен вопрос сбора налогов, а также рассмотрена тема недоимок с лиц, лишенных избирательных прав.
При этом отметим, наполнение сельхозналога проходила чрезвычайно слабо по всем уезду, и было собрано на 1 ноября 1926 г. лишь около трети налогов вместо половины годового задания. В отчетах Уисполкома отмечалось резкое снижение темпов уплаты, что создавало реальную угрозу ходу кампании и сбору сельхозналога. А это в свою очередь могло плохо отразиться на хозяйственной жизни, как самих волостей и конкретного сельского совета, так и всей страны в целом. В то же время циркуляр о налогообложении за 1928 г. предусматривал освобождать от налогообложения, если возраст лишенных избирательных прав был выше 50-ти лет – мужчин и 45-ти лет – женщин. Освобождались от налогов беременные женщины за 8 недель до родов; роженицы в течение 8 недель после родов; женщины, кормящие ребенка грудью; инвалиды войны и труда; временно утратившие трудоспособность; женщины, имеющие детей до 8-летнего возраста (при условии отсутствия лица, ухаживающего за ними); женщины, занимающиеся домашним хозяйством (при отсутствии других трудоспособных женщин); лица, находящиеся под судом и следствием. А также: если хозяйство пришло в упадок в результате пожара, стихийного бедствия, недорода и др.; если во дворе имеется не более одного трудоспособного лица.
Как мы видим, советское законодательство в 20-х гг. было отчасти излишне либеральным в вопросах налогообложения, позволяло широко использовать освобождение от налогов даже тех жителей, которые были лишены избирательных прав.
В 1939 г. на территории Лунинского района в границах, которые район занимал в то время, проживали 57829 чел. В этом же году, 4 февраля была образована Пензенская область. При ее образовании в состав области были включены: из Тамбовской области – г. Пенза, Башмаковский, Беднодемьяновский, Бессоновский, Больше-Вьясский. Голицынский, Головинщинский, Городищенский, Земетчинский, Иссинский, Каменский, Керенский, Кондольский, Лунинский, Мокшанский, Наровчатский, Нижне-Ломовский, Пачелмский, Поимский, Свищевский, Соседский, Телегинский, Терновский, Чембарский и Шемышейский районы; из Куйбышевской области – Барановский, Камешкирский, Кузнецкий, Литвиновский, Неверкинский, Николаевский, Николо-Пестровский районы; из Саратовской области – Бековский, Даниловский, Колышлейский, Лопатинский, Мало-Сердобинский, Сердобский, Тамалинский районы. 19 января 1943 г. Барановский и Николаевский районы перечислены в состав вновь образуемой Ульяновской области.
В потоке территориальных преобразований в с. Синорово 11 июня 1928 г. состоялось общее собрание граждан села из 130 чел. (под председательством т. Базетова), на котором был заслушан доклад «О делении Среднего Поволжья и районировании. Докладчик Заварзин разъяснял собравшимся цели и значения этого администрирования, указал на состав РИКов округов и областей. Докладчику были заданы вопросы. Так, Шаипова спрашивал: Нельзя ли с. Синорово войти в состав Лунинского РИКа, Саранского округа, где проживает больше нацменов? Другой вопрос Сибукова касался той же темы присоединения села, но к Пензенскому району как наиболее «мощному». После продолжительных прений собрание постановило: «Мероприятия по районированию одобрить. Синоровское общество вносит пожелание в скорейшем окончании данной работы и желает, чтобы село было прикреплено к Лунинскому району Пензенской области»
ebooksa