сильнее негреющих солнц. Андрей вновь погрузился в безысходную свою тоску. «Неужели Феона погибла в Аллах-Юне?» От этой мысли сжималось сердце и жизнь превращалась в бессмыслицу, ничего не оставалось, кроме жестокой тоски и мести.
Под Якутском их опять задержали, на этот раз уже красные, но Джергэ ухитрился бежать. Андрея доставили в Чека, дежурный не стал тратить время на расспросы и посадил его в одиночную камеру. Только через три дня Андрея вызвали к председателю Губчека.
— Белый шпион, — уверенный в своем предположении, сказал председатель.
Андрей объяснил, кто он, зачем шел в Якутск, передал не отобранный дежурным ультиматум корнета Коробейникова. Председатель прочитал ультиматум, небрежно отшвырнул, сказал убежденно:
— А все-таки шпион!
Андрей не стал спорить, торопясь вызвать сочувствие к людям, оставшимся в Аллах-Юне; он рассказал об их трагическом положении и попросил о помощи.
— Им уже ничего не нужно. Все уничтожены врагами, кроме одной женщины...
— Как ее зовут? — быстро спросил Андрей, и робкая надежда встрепенулась в его сердце.
— Мне не передали ее имени. А вам-то какое дело до женских имен?
— В Аллах-Юне я оставил жену.
Какая-то светлая искра промелькнула в свинцовых глазах председателя,
— К сожалению, не знаю имени женщины, оставшейся в живых. Бандиты увели ее в Охотск, а всех остальных прикончили, так донесли охотники — свидетели расправы в Аллах-Юне,— ответил председатель, но, спохватившись, спросил подозрительно:— Почему оказались у корнета Коробейникова?
Андрей снова объяснил.
— Сомнительный вы человек. А нам сомнительные и подозрительные не нужны, пока попридержу до выяснения личности.
А восстание тем временем ширилось. Несколько тысяч мятежников готовились к штурму Якутска. Гарнизон и горожане попали в тяжелое положение: не хватало бойцов, оружия, боеприпасов. Ревком объявил город на военном положении, по ночным улицам ходили патрули, всех подозрительных отводили в комендатуру. Ревком обратился за помощью к Реввоенсовету Пятой армии. Из Иркутска радировали, что посылают большой, хорошо вооруженный отряд под командой партизана Каланда-рашвили. Отряду предстоял трехтысячеверстный путь в суровых условиях зимы, в опасной атмосфере засад и тайных ловушек противника.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Стояла заиндевелая ночь.
На почтовой станции было многолюдно, по лавкам сидели полураздетые вооруженные люди, в дымном свете коптилок взблескивали кинжалы, рукоятки сабель, насечки кавказских поясов, ордена. Русская речь перемежалась грузинскими словечками, чеканным говором латышей, сюсюкающим акцентом бурятов.
В центре общего внимания находился длинноволосый, с роскошной бородой, пожилой человек с красивым лицом, с черными веселыми глазами. Был он в черкеске, но в меховых пыжиковых торбасах, поверх черкески еще была безрукавка из желтого хрома; орден боевого Красного Знамени мерцал на груди.
Нестор Каландарашвили — новый командующий войсками Якутии и Северного края — со своим штабом ночевал на почтовой станции таежного тракта. До Якутска оставалось несколько переездов, долгий путь близился к концу. Командиры и бойцы экспедиционного отряда страшно устали от изнурительной дороги, и командующий приказал устроить продолжительный привал. Бойцы плотно поужинали, выпили по стопке спирта, выданной из неприкосновенных запасов, и улеглись спать по домам таежного поселка.
ebooksa