Ловец на хлебном поле

Я б до их дома и пешком дошел, потому что не в струю мне было тратить Фибины рождественские гроши, чего ради, только мне так чудно# стало, когда я наружу вышел. Вроде как башка закружилась. Поэтому я взял мотор. Не в жилу, но взял. Мотор там, на хер, фиг найдешь еще.

Когда я в звонок позвонил, этот мистер Антолини дверь мне сразу открывает – после того то есть, как лифтер наконец меня довез дотуда, гад. Выглядывает в халате и шлепанцах, а в руке – вискач с содовой. Такой себе хитровывернутый типус, да и киряет он неслабо.

– Холден, мо-мальчик! – говорит. – Боже праведный, да он еще на двадцать дюймов подрос. Прекрасно, что зашел.

– Вы как, мистер Антолини? Как миссис Антолини?

– Мы оба просто отпад. Давай-ка сюда куртку. – Снял с меня куртку и повесил. – Я рассчитывал увидеть у тебя на руках новорожденного. Некуда податься. Снег на ресницах. – Иногда он вполне себе остряк. Повернулся и орет в кухню: – Лиллиан! Как там у нас с кофе? – Лиллиан – это миссис Антолини так зовут.

– Все готово, – орет она в ответ. – Это Холден? Привет, Холден!

– Здрасьте, миссис Антолини!

Там у них всегда орать надо. Потому что оба никогда в одной комнате одновременно не сидят. Умора такая.

– Садись, Холден, – говорит мистер Антолини. Сразу видать, он уже слегка под градусом. В комнате такой вид, точно у них тут балёха только что была. Везде стаканы, тарелки с орешками. – Прошу простить за антураж помещения, – говорит. – Мы принимали друзей миссис Антолини из города Бизон, Южная Дакота… Те еще бизоны вообще-то.

Я посмеялся, а миссис Антолини заорала мне чего-то из кухни, только я не расслышал.

– Что она сказала? – спрашиваю у мистера Антолини.

– Говорит, чтоб ты на нее не смотрел, когда выйдет. Она только что из люльки. Закуривай. Ты же теперь куришь?

– Спасибо, – говорю. Взял сигу из шкатулки, что он мне протянул. – Иногда. Я умеренный курильщик.

– Кто спорит, – говорит. И дал мне прикурить от такой здоровой зажигалки со стола. – Ну. Вы с Пенси больше не связаны узами, – говорит. Он всегда так излагает. Иногда сильно меня веселит, иногда нет. У него с этим как бы самую малость перебор. Не в том смысле, что он не остроумный или как-то – он да, – только иногда ужасно достает, если кто-то все время говорит чего-нибудь вроде «Так вы с Пенси больше не связаны узами». Д.Б. с таким тоже иногда перебирает. – Из-за чего? – спрашивает мистер Антолини. – Как с английским? Потому что, если ты, ас сочинений, провалил английский, я покажу тебе на дверь – и хмыкнуть не успеешь.

– Ой, английский я сдал нормально. Там больше литра́. Я за весь семестр где-то два сочинения всего написал, – говорю. – Я навыки речи завалил. Там такой обязательный предмет ввели – навыки речи. Вот его я завалил.

– Почему?

– Ох, да фиг знает. – Не сильно мне в жиляк во все это пускаться. У меня еще как-то кружилось все или еще чего-то, и вдруг ни с того ни с сего башка разболелась. По-честному. Но видно, что ему интересно, поэтому я ему чутка рассказал. – Это такой предмет, там все пацаны в классе должны встать и речугу толкнуть. Ну, понимаете? Экспромтом и всяко-разно. А если пацан вообще куда-то в сторону съехал, надо ему орать: «Отвлекаешься!» – как можно быстрей. Я там чуть башкой не двинулся. Поставили «оч. пл.».

– Почему?

– Ох, да фиг знает. Все эти «отвлечения» меня достали. Не знаю. У меня засада в том, что мне в струю, когда кто-то с темы съезжает. Так интересней и всяко-разно.

– Тебе все равно, если кто-то говорит не по делу, когда тебе что-то сообщает?