Ловец на хлебном поле

– Да нормально. Я привык к коротким кроватям, – говорю. – Большое спасибо, сэр. Вы с миссис Антолини сегодня просто мне жизнь спасли.

– Где ванная, ты знаешь. Если что вдруг понадобится – ори. Я еще в кухне посижу – свет тебе не будет мешать?

– Не-а, еще чего. Спасиб большое.

– Ладно. Спокойной ночи, красавчик.

– Спок ночи, сэр. Большое спасибо.

Он ушел в кухню, а я сходил в ванную, разделся и всяко-разно. Зубы почистить я не мог – щетки не было. И с пижамой голяк, а мистер Антолини одолжить мне забыл. Поэтому я просто вернулся в гостиную и выключил такую лампочку возле дивана, а потом в одних трусах улегся. Слишком короткий – диван, в смысле, – но я точняк мог бы и стоя заснуть, даже глазом бы не моргнул. Пару секунд я полежал еще просто так – думал про все, что мне мистер Антолини наговорил. Как размер своего разума отыскать и всяко-разно. Нормально так головастый он парень, по-честному. Только глаза у меня сами закрывались, и я заснул.

А потом чего-то стало такое. Мне даже не в жилу про это рассказывать.

Я ни с того ни с сего вдруг проснулся. Фиг знает, ни сколько времени, ничего, только я проснулся. Что-то почувствовал у себя на голове – чью-то руку. Ух как я, на хер, обоссался. А это чего было – это мистера Антолини рука была. И он чего – он сидел на полу возле самого дивана, в темноте и всяко-разно, и как бы гладил меня, или похлопывал, на фиг, по башке. Ух, спорнем, я на тыщу футов прям подскочил.

– Чё за херня? – спрашиваю.

– Ничего! Просто сижу, любуюсь…

– Вы чего вообще делаете? – снова спрашиваю я. Я просто не знал, что еще, на хер, тут сказать – в смысле, неудобняк же, как не знаю что.

– А чуть потише, а? Я просто сижу…

– В общем, мне пора, – говорю: ух как же меня затрясло! Стал натягивать штаны в темнотище. Еле получилось, так я, на фиг, дергался. Да я больше, на фиг, извращенцев знаю, по школам и всяко-разно, чем вообще в жизни бывает, и они всегда извращаются, если я с ними рядом.

– Куда пора? – спрашивает мистер Антолини. Он пытался выглядеть, на фиг, как ни в чем не бывало, и бесстрастно, и всяко-разно, только бесстрастия, на фиг, ни хера у него не выходило. Уж поверьте на слово.

– Я чемоданы оставил на вокзале и всяко-разно. Я их лучше, пожалуй, схожу и заберу. У меня там вся фигня.

– Никуда они до утра не денутся. Ложись обратно давай. Я тоже пойду лягу. Что с тобой такое?

– Ничего не такое, просто у меня там в чемодане деньги и вся фигня. Я сразу вернусь. Возьму мотор и сразу вернусь, – говорю. Ух я в темноте просто кубарем кувыркался. – Фигня в том, что они не мои, гроши эти. Они мамины, и я…

– Не смеши людей, Холден. Сейчас же ложись обратно. Я тоже пойду лягу. Деньги твои будут в целости и сохранности ут…

– Не, я честно, надо идти. По-честному. – Я уже, на фиг, почти весь оделся, только галстук девался куда-то. Забыл я, куда галстук положил. Надел пиджак и всяко-разно без него. Этот мистер Антолини сидел теперь в здоровом кресле чуть поодаль, наблюдал за мной. Темнотища вокруг и все такое, и мне его не слишком путёво видать, только я все равно знал, что он за мной наблюдает. И бухает к тому ж. Верный стакан с вискачом видно в руке.

– Ты очень, очень странный мальчик.