Машина заехала в бокс, похожий на ангар. В нем уже стояло два автозака из которых выгружали арестантов. Он спрыгивали и исчезали, словно падали в подземелье. Вход в СИЗО был через подвал. К прибывшим подошел охранник и взяв бумаги, скомандовал:
– Выходи!
Когда Виктор вылез из машины озираясь по сторонам, охранник скомандовал операм:
– Снимайте, – указав на наручники. Пока опер возился с наручниками, охранник приблизился вплотную к Виктору и потянул воздух носом:
– Кензо, – выдохнул он, прищурив глаза от удовольствия. Виктор растерялся, не понимая, что он имеет в виду. Тот заметив удивленный взгляд, сказал:
– Одеколон, Кензо, угадал?
Поняв, что он учуял запах одеколона, Виктор ответил:
– Да, да Кензо, – хотя на самом деле всегда пользовался Армани, но в данный момент решил не разочаровывать охранника СИЗО.
– Ладно, пойдем, будешь привыкать теперь к другим запахам, а вы валите отсюда, – почти враждебно сказал он стоявшим рядом операм. Отойдя от них на пару метров, он процедил сквозь зубы:
– Ненавижу.
– И как вы умудряетесь сюда попадать, – обратился он уже к Виктору,
– Пойдем, теперь это твое новое место жительства, – и повел его в подвал, который служил входом в СИЗО.
Одно дело, когда в тюрьму попадают заслуженно, обдуманно идут на преступление. выбирают жертву, планируют и готовятся совершить преступные действия. В таком случае бессознательно человек понимает, что последует наказание и можно сказать готов к тюрьме и тюремной жизни. Более того, если это рецидивист или вор по жизни, он попадает в тюрьме в знакомую среду обитания и чувствует себя как дома, а если еще совершает акты не повиновения администрации, то получает групповую поддержку и авторитет в среде сокамерников.
Другое дело, когда в тюрьму попадает человек из социального слоя не имеющего отношения к антисоциальному поведению или преступному миру, рабочий, служащий или предприниматель. Душевные муки невыносимые, отчаяние на пределе и последствия необратимы. Что бы выжить у них только один путь, приспособиться и забыть о прошлом. Жить настоящей жизнью, той которую им уготовила судьба и приложить все усилия, что бы пройти этот путь достойно и освободившись, вернуться к нормальной жизни. Наперекор злой воли отправивших его за решётку.
В карантине построение, всех вновь прибывших построили в небольшом прогулочном дворике. Публика собралась разная, разных возрастов и социальных слоев. На крыльцо вышел зек с папкой в руке и начал зачитывать фамилии. Тех, кого называли, проходили в помещение карантина, получать тюремную робу и алюминиевую ложку. Когда коптер (важная должность на зоне, заведует складом где хранятся вещи осужденных, назначается из среды заключенных) выдавал это барахло, говорил каждому:
– Ложка до конца срока.
Сказанное обжигало из изнутри, это звучало как еще один приговор. «До конца срока». Алюминиевая ложка потом каждый раз, когда ее достаешь три раза в день в тюремной столовой напоминает тебе словно эхо – «до конца срока».
Потом проходили к парикмахеру, тоже зеку, он стоял с машинкой для бритья в руках, держал ее так словно карающий меч, выставив демонстративно руку вперед и в сторону. Сама машинка была невероятных размеров и грозно фырчала, такие, наверное, использовали для стрижки баранов. По середине комнаты стояла табуретка.
– Давай заходи быстрей, – подгонял парикмахер очередного клиента,
– Сейчас модельную сделаем, не волнуйся, садись, – указывал он на табурет и ловко орудуя машинкой, за несколько быстрых движений оставлял очередного клиента абсолютно лысым. Когда тот вставал, стряхивая на пол остатки волос, парикмахер грозно добавлял,
ebooksa