– Вы спасли Танверо! – продолжал мэр.
Он явно преувеличивал, хотя, с другой стороны, я считал, что городу нужно было безотлагательно построить крематорий.
– Может быть, нам удастся уговорить вас остаться? Отас’ала Депрена – его позвали к постели больного, иначе он был бы сейчас с нами – с радостью примет вас, жители Танверо будут счастливы заполучить вас в прелаты.
– Мы не годимся на должность священника в маленьком городе, – ответил я, высвобождая руки. – Но мы благодарны вам за предложение.
– В таком случае скажите, как еще мы могли бы вас отблагодарить? Хоть чем-нибудь? Мы были бы рады предложить вам новый сюртук.
Кровь бросилась мне в лицо, но я уже собрался согласиться, когда Ксано крикнула:
– Отала! Если вы едете с нами, поторопитесь!
И я увидел, как повозки в голове каравана трогаются с места.
– Большое спасибо за предложение, – повторил я, развернулся и, забыв о желтом сюртуке, бросился догонять повозку.
На Стеклянном рынке меня ждал очередной курьер от князя Орчениса. Я узнал двух из троих эльфов, сопровождавших его: Горонеджа из «Арбитра Амало» и Туризара из «Вечернего стандарта». Третий, вероятно, был корреспондентом «Вестника Амало».
Я ничего не имел против Горонеджа и Туризара: в своих статьях они не старались меня очернить, не называли мошенником или полоумным, и, несмотря на то что Горонедж весьма цинично высказывался о внутренних интригах Амаломейре, оба уважали религию.
Незнакомый журналист был молод; у него было узкое лисье лицо, волосы он завязал в изящный узел на затылке. Под его взглядом я остро осознал нелепость своего горчично-желтого сюртука.
Началась разгрузка каравана, и в этом хаосе я едва успел попрощаться с Ксано, прежде чем курьер с каменным лицом помог мне сесть в двуколку и устроился рядом.
Газетчики выкрикивали вопросы:
– Отала Келехар, вы обнаружили упыря?
– Отала Келехар, верно ли, что князь пригрозил выгнать вас из Амало?
– Отала Келехар, есть ли правда в слухах о завещании Дуалада?
Хорошо, что я в этот момент сидел. Если репортерам было известно о завещании Дуалада, Амал’отала тоже о нем знал или должен был скоро узнать. А если это попадет в газеты, он обязан будет предпринять какие-то шаги, вне зависимости от того, хочется ему этого или нет. У меня возникло нехорошее предчувствие относительно встречи с князем Орченисом и причины, по которой ему понадобилось так срочно меня увидеть. Я собрался с силами и обратился к курьеру:
– Я не могу появиться перед князем Орченисом в такой одежде.
Горчично-желтый сюртук являлся признаком неуважения к правителю княжества и к моему долгу прелата.