– Но отала Перчензар ненавидел оталу Монмару.
– Тогда ему не следовало разгуливать ночью по кладбищу, чтобы его прикончил упырь, – отрезал Валта. – Оставьте бедного оталу Келехара в покое.
Я хотел вмешаться и возразить, что вполне способен провести заупокойную службу после двухчасового сна – мне уже приходилось это делать, – но, не успев сформулировать свою мысль, снова уснул.
Проснувшись, я вышел из кладовки и увидел в кухне Веру и Валту. Братья играли в карты за обеденным столом, а жена Валты, эльфийка, готовила еду, судя по всему, ужин. Младенец, которого она носила в большом куске ткани, завязанном на плече, смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами.
– Отала! – воскликнула женщина, приветливо улыбаясь. – Вы хорошо себя чувствуете?
– Да, спасибо, – ответил я. – Надеюсь, я не причинил вам неудобств?
– Конечно, нет, – уверенно солгала она. Она не могла ответить иначе – а я не мог не спросить.
– Отала, – сказал Вера, – Шерзара и оталу Перчензара похоронили на Новом городском кладбище, и Атру обещал присматривать за могилами.
– На следующей неделе на них установят надгробия, – добавил Валта.
Я кивнул.
– Кому-нибудь известно что-то о женщине по имени Хири’ан Баламаран?
– Осмер Тилмередж не слышал этого имени, – покачал головой Вера.
Валта сказал:
– Но он говорит, что очень мало знает о звероловах и шахтерах-одиночках, которые не хотят селиться в городе.
– В таком случае мы не можем определить, где находилась ее могила и какой веры придерживался ее муж. Возможно, он тоже верил Викхелно и не стал класть могильную плиту, – предположил я. – И мы не знаем, были ли рядом другие могилы.
– Все попытаются вспомнить, – сказал Вера, – кто-то должен хоть что-то знать.
– Да, – пробормотал я, думая об Арвене’ан и Инширан. – Кто-то должен что-то знать.
Вера нерешительно сказал:
– Отас’ала Депрена собирается попросить вас остаться.
– Прошу прощения? – Я решил, что ослышался.