– По-моему, ты говорил, что, если бы поступил в Калифорнийский университет, твоя жизнь сложилась бы лучше.
Отцовское лицо исказилось от дикой ярости, и в кои-то веки мать это заметила.
– Ступай к себе в комнату, Бет! – Она быстро рассекла воздух рукой. – Ты сказала очень большую гадость.
Я понимала, что тишина, которую оставила позади, была гораздо опаснее криков. Но что-то было не так. Отец не заявился ко мне со списком новых санкций, не ломал целый час все, что попадалось под руку, и не орал на меня с первого этажа. Быть может, все дело было в зачислении в университет. Что бы ни случилось, ровно через год меня тут больше не будет. Отец больше не сможет быть моим надсмотрщиком, вечно бдящим. Срок его обязанностей почти истек. Когда зазвонил телефон, мать постучала в дверь и сказала, что это Лиззи. Все было так, будто ничего не случилось. Я схватила трубку наверху, с параллельного аппарата рядом с компьютером, с такой силой стиснув витой шнур, что на ладони осталась цепочка вдавленных полумесяцев. По крайней мере, одно не изменилось: щелчок в трубке сообщил о том, что отец слушает наш разговор с Лиззи с аппарата внизу. Поступал он так только тогда, когда искал повод заявить, что я нарушила правила.
Нам нужно было быть начеку, поэтому я выпалила:
– Привет, Лиззи! Ты все еще хочешь позаниматься и подготовить нашу презентацию?
Лиззи тотчас же сообразила, что к чему.
– Да, за этим и звоню. Я прикинула, что если мы закончим сегодня, то в выходные у нас будет свободное время.
– Я должна спросить у родителей. Ты подождешь?
Я разыграла целое представление, шумно спустившись вниз, чтобы дать отцу время положить трубку. Если бы я застигла его с поличным, мне пришлось бы выслушать лекцию о том, что его поведение оправданно, поскольку мне нельзя доверять. Я застала отца за столом, угрюмо читающим роман Найпола[52]. Мельком взглянув на меня, он разрешил уйти из дома.
Когда Лиззи заехала за мной, она буквально прыгала от возбуждения.
– Чем ты занимаешься на зимних каникулах?
Официально каникулы назывались рождественскими, однако школьники – не христиане обычно придумывали для них другие названия.
Я уныло думала о том, что проведу две недели со своими родителями.
– Еще не знаю.
– Мы с Хитер собираемся отправиться в Беверли-Хиллс на то частное выступление. Я слышала о нем от взрослых девчонок на том концерте в субботу.
– Что это за выступление?
– Насколько я поняла, в городе живет какая-то большая шишка из звукозаписывающей фирмы «Матадор», и он в канун нового 1993 года собирается устроить предварительный показ инди-групп.
– Ну… Потенциально интересно. – Я произнесла это задумчивым тоном маститого ученого, что на нашем кодовом языке означало «Конечно, твою мать!».
Мы свернули в тупик, в конце которого стоял дом Хитер, шоколадного цвета, в точности такой, как и его соседи. Лиззи заглушила двигатель.
ebooksa