– Знаете, пожалуй, мы не пойдем. Но спасибо за приглашение. – Мне хотелось надеяться, что Циань не оскорбит наше внезапное бегство. Мы оставили ее у двери в лабораторию, куда я так надеялась попасть, чтобы своими глазами увидеть то, что сохранилось от ледникового периода.
Каким-то образом мы с отцом очутились на улице, у сцены с мамонтами, объединявшей нас в прошлом.
Отец склонил голову набок. Взгляд у него снова прояснился. Казалось, впервые до него дошло, что он видит перед собой страшную смерть.
– Я вот тут подумал… Наверное, для маленьких детей это жуткое зрелище.
– А мне эта сцена всегда казалась классной.
Какое-то время отец продолжал разглядывать мамонтов, затем обнял рукой меня за плечи.
– Ты очень умная, Бет. – Под грубой кожей его рук, прикоснувшихся к моему затылку, чувствовались упругие мышцы. Отец одарил меня улыбкой, чего я очень давно не видела. – Но, надеюсь, ты знаешь, что только этим дело не ограничивается. У тебя есть талант. Ты не станешь нудной школьной учительницей. Ты совершишь какое-нибудь потрясающее открытие. Не сомневаюсь, через сто лет люди будут приходить в твой музей.
Меня захлестнуло чувство гордости, смешанной с грустью, и внезапно я почувствовала себя очень старой. Старше своего отца. Такой же, как Тесс. Обняв отца за пояс, я привлекла его к себе.
– Спасибо, папа!
Мамонтенок по-прежнему беззвучно кричал. Его отец по-прежнему тонул в битумной трясине. Все оставалось таким же, как и раньше; изменилась одна я. Я больше не верила в то, что смогу спасти своего отца от того, что глодало его изнутри.
Сооджин научилась довольно неплохо играть на электрогитаре. Еще она кричала и завывала в нужной тональности, из чего следовало, что она могла весьма прилично изобразить репертуар «Черной Образины». Однако родители не разрешали ей репетировать дома, поэтому у нас появился отличный предлог проводить обеденный перерыв в музыкальном классе, а не вместе с Лиззи и Хитер. Нужно признать, что и те больше не горели особым желанием общаться с нами. Мы взяли за правило по возможности избегать друг друга. Здоровались при встрече в коридоре, но о том, чтобы поговорить, речи уже не было. И мы перестали общаться по телефону.
Наверное, мне никогда не суждено было узнать, как Лиззи удалось замести свои кровавые следы на самой дерьмовой рок-тусовке в мире, но, похоже, это было что-то впечатляющее. Смерть Ричарда попала в «Лос-Анджелес таймс», но только в виде крохотной заметки. Если верить газете, он продюсировал несколько альбомов для звукозаписывающей фирмы «Эпос», после чего трагически погиб, приняв целую тонну наркотиков и спрыгнув с крыши здания в бассейн без воды. Мы с Сооджин предположили, что, скорее всего, тут не обошлось без содействия владельца дома. Ибо как еще Лиззи и Хитер смогли оттащить труп на крышу? Но даже если это каким-то образом им удалось, как выдать ножевые раны за травмы от падения?
– Богатым белым мужчинам сходит с рук все! – произнесла нараспев Сооджин под аккомпанемент жесткого аккорда. Она положила руки на корпус гитары. – А если серьезно, думаю, такое происходит сплошь и рядом. А фараонам наплевать.
– Однако когда умирает богатый белый мужчина, разве это не сводит уравнение на нет? Разве полиция не будет из кожи вон лезть, чтобы раскрыть убийство? – Мы уже миллион раз обсуждали эту тему, что стало для нас своеобразным ритуалом.
– В таком случае смотрят, кто богаче. Чувак, которому принадлежит дом, просто сверхбогат. Ну а чувак, который умер у него дома… Он вроде как еще только начинающий богач. Мама говорит, что в Корее можно выпутаться из любой истории, если дать фараонам достаточно большую взятку. Полагаю, здесь то же самое. Сверхбогатый берет верх над начинающим богачом. – Сооджин с силой воткнула кулак в ладонь, словно давя насекомое.
– Ты говорила с Хитер и Лиззи?
– Не-е-е-ет! – Подкрутив «Босс дэ-эс-1», Сооджин нажала на педаль и издала пронзительный искаженный аккорд.
Первые несколько недель после той вечеринки Лиззи звонила нам с Сооджин практически каждый день. Она извинялась и плакала. Умоляла встретиться с ней и Хитер в «Большом мальчике» и все обсудить. Всякий раз я ловила себя на том, что уже готова уступить, но затем вспоминала выражение лица Тесс (моего лица), когда она говорила, что Лиззи плохой человек. Тесс также сказала, что хочет спасти меня от чего-то еще, хуже убийств. Что не имело смысла, поскольку разве может быть что-нибудь хуже? Я находила все более страшные ответы на этот вопрос, после чего мне еще меньше хотелось говорить с Лиззи.
Слушая, как Сооджин подбирает аккорды песни «Брэтмобиль», я раскрыла учебник по геологии. Вообще-то, сегодня я собиралась изучать тектонические плиты, однако у меня из головы не выходила та встреча с Тесс. Удалось ли мне, разорвав дружбу с Лиззи, предотвратить катастрофу, о которой она меня предостерегала? Почему Тесс обратилась ко мне, вместо того чтобы напрямую остановить Лиззи? Быть может, ей не было никакого дела до тех мерзавцев, которые становились жертвами Лиззи? Мне хотелось верить, что это не так. Я хочу сказать, они действительно были ходячими мешками пенисов, но даже они не заслуживали такой участи.
Черт возьми, как я превратилась из подростка, который любит камни, в убийцу, путешествующую во времени?
ebooksa