Асьенда

– Нет, прошу вас, – на выдохе проговорила я. Святой воды и благословения было недостаточно. Я не вынесу еще одной такой ночи. Я потеряю рассудок или…

– Андрес! Мальчик! – Это уже был рев человека, который не терпит, когда подчиненные его ослушиваются.

– Почаще посещайте мессы, донья Беатрис, – сказал падре Андрес. Голос у него был низкий, звучный – падре Висенте бы его не услышал. – Благодаря таинствам мы понимаем, что не одиноки.

После этого он наклонил голову и шагнул к свету. Я наблюдала за его темным силуэтом – стройным, как молодой дуб, – пока он шел по двору вслед за падре Висенте.

В его последней фразе и в оттенке настойчивости, мелькнувшей в его глазах, я распознала приглашение.

Приходите в церковь. Я вам помогу.

10

Следующее письмо Родольфо снова начиналось со сладких, как сироп, любезностей, но очень скоро перешло к суровой встряске.

Очевидно, падре Висенте счел благоразумным сообщить моему супругу о беспокойном поведении его жены. И либо он приукрасил мое состояние, либо в действительности поверил, что я лишилась рассудка.

Я стояла в кабинете, прислонившись к стене, и читала письмо. С визита священников прошло еще две бессонные ночи. Где бы я ни находилась и где бы ни пряталась – не важно, дом как будто знал, где я. Холодный ветер проносился по коридорам, как ливневые паводки в реках, ненасытные после дождя, и уносил меня с собой.

В то утро, разминая затекшую спину и наблюдая за резвыми кляксами летучих мышей, которые возвращались под окно спальни, я задумалась, не попробовать ли спать снаружи – подальше от дома, а не в самом его чреве.

Но сама мысль о том, что я буду беззащитна и не смогу ни прислониться к стене, ни захлопнуть дверь, если эти глаза…

По коже пробежали мурашки.

Не совершайте больше таких глупостей, писал Родольфо. Я понимаю, Вам, должно быть, одиноко – как и мне, ведь Вас нет рядом. Но если за городом Вы чувствуете себя неважно, прошу, возвращайтесь в столицу. И больше не привлекайте внимание Церкви подобным образом.

Возможно, Родольфо написал это письмо не из-за чувства стыда. Инквизиция поумерила свой кровавый пыл, ведь ее отменили несколько лет назад, но подозрения оставались в силе. Мы с Родольфо никогда не обсуждали этого, ведь какой новобрачный политик станет делиться своими антиклерикальными взглядами с женой? Но я подозревала, что он не слишком высоко ценит институцию Церкви и тем более не доверяет ей. Послание Родольфо было ясным: если вас не устраивает Сан-Исидро, приезжайте в столицу.

И что же я буду там делать? Принимать генералов, которые приказали сжечь мой дом и убить моего отца? Жеманничать и улыбаться их послушным женам?

Нет. Сан-Исидро означал свободу. Сан-Исидро стал моим домом.

Который постоянно пытался сломить меня… И я не сомневалась в силе его воли.

Но мне нужна была помощь.

Прекращайте или возвращайтесь в столицу.